Темная лошадка

Я и Антон обошли комнаты Любавы, сунули носы в тетрадки, разложенные на столе, в расписание занятий, и пошли к вешалке из оленьих рогов.

Наблюдая, как мы одеваемся, Антонина Яковлевна нервно облизывала губы, теребила край кофты и все никак не отваживалась о чем-то спросить.

— Вы хотите что-то сказать, Антонина Яковлевна? — помог Антон.

— Да. Что мне сказать Андрею и Инессе?

— Ничего, — застегивая молнию на ветровке, сказал Антон. — Наш визит не имеет к ним никакого отношения. Мы ищем дилера, продающего студентам наркотики, и разговор наш, так сказать, был дежурным, для галочки в рапорте.

— Ага, ага, — обрадовано закивала тетушка.

— Зачем снова родителей расстраивать? — продолжал Антон. — Поговорили и забыли. Так?

— Как скажите, — первый раз улыбнулась женщина. — Мне эти разговоры тоже ни к чему. Опять начнут нервы трепать — не уследила, да не уследила…

— Ну, и что ты думаешь относительно золотой молодежи? — уже в машине, заводя двигатель, сказал Антон.

— Нечего добавить, — нахохлившись, я угрюмо смотрела на стайку воробьев, купающихся в прогретом песке. — Скоро лето, скоро тепло, уеду к чертовой матери в Ялту.

— Почему в Ялту? — усмехнулся охранник.

— Потому что пошью костюм с отливом, — буркнула я.

— А-а-а, — протянул «следователь Ковальчук» и вывел машину на проспект. — С Кутеповым будешь говорить?

— Еще не решила, — не меняя сердитого тона, ответила я. — Что я могу ему сказать? Ваша дочь наркоманка и вы изо всех сил это скрываете?

— Тебе виднее, — согласился Антон. — Но результатами ты довольна?

— Шутишь? — буркнула я. — У меня такое ощущение, что, копаясь в грязном белье, я наткнулась на кучку какашек. У Кутепова уже один ребенок от наркотиков погиб… теперь вот дочь на иглу садиться…

— Успокойся, — примирительно произнес Антон. — Если он месяц таскает ее мочу на анализы, значит еще села.

— Но все равно уже в группе риска, — вздохнула я. — И кто только эту дрянь придумал?!

— Дьявол, — хмыкнул бодигард. — Тебя куда отвезти?

— Высади где-нибудь в центре у кафе. Хочу посидеть, кофе выпить. С коньяком.

— Составит компанию?

— Нет, спасибо. Надо одной побыть, все обдумать.

Думалось мне необыкновенно плохо. Не смотря на видимые результаты, удовольствия от собственной прозорливости не было. Да и работали больше другие — Антон разговорил тетушку, Андрей рыл землю на другом конце страны, — я так, хвосты самолетам заносила. Ничего общего с делом Самоеда. В принципе, вся моя заслуга сводилась в умении слушать. А тут бы любой справился.

Глотая горячий кофе с ложкой коньяка (судя по цене, «Арманьяк», судя по вкусу, что-то из подвалов Малой Арнаутской), я могла думать только о том, какой ужас испытал Михаил Петрович, найдя дочь в невменяемом состоянии, со следом укола на локтевом сгибе. Даже напрягая все воображение, я не смогла бы вообразить этого ужаса. Три года назад, тоже в апреле он потерял сына и вот… снова… та же трагедия.

Я понимала, почему вчера Кутепов был резок со мной, и совсем простила. Любой намек на пристрастие девушки к наркотикам, может поставить крест на ее будущем. Эту тайну берег Михаил Петрович и потому создал дочери другое алиби — дом, Таша, его честное слово.

Но поговорить нам все же придется. Пусть после этого я уйду, пусть тайна похищенного пистолета останется нераскрытой, но если я не уговорю Кутепова быть полностью со мной откровенным, мое пребывание в его доме уже станет бесполезным.

Была пятница, и Михаил Петрович раньше вернулся с работы. О своем приезде он предупредил по телефону, сказал, что не успел пообедать, очень голоден и попросил накрывать на стол.

Таша сегодня ужинала с нами. Сидор Поликарпович изобразил вкуснейшую семгу под фирменным соусом, и этот кулинарный шедевр, бесспорно, перекрывал многое из шедевров няни Нюси.

По причинам хоть и раздельного, но весьма сытного ужина, Михаил Петрович был настроен благодушно. На какой-то момент я даже расхотела портить ему настроение. Кутепов расположился в гостиной перед телевизором, листал какую-то местную прессу и искоса наблюдал, как Света и Рената уговаривают Мишу-маленького отцепиться от кубиков и идти в столовую. (Час назад я сама видела, что Рената тайком сунула брату шоколадку и теперь пожинает плоды — ребенок категорически не хочет творожную запеканку.)

Я подсела к Кутепову и тихо сказала:

— Михаил Петрович, мне необходимо с вами поговорить.

Он наклонил голову и взглянул на меня поверх очков:

— Прямо сейчас?

— Да. Это важно.

— Ну что ж, пошли, — он тяжело поднялся и потопал к кабинету. Там сел в кресло и сказал: — Я тебя слушаю, — хозяин кабинета вольно расположился на сиденье и, закинув ногу на ногу, оплел колено пальцами рук. Я сидела напротив на кожаном диване.