Темная лошадка

Я оглохла от ужаса. Даже связанной и беспомощной мне не было так страшно, как при этой безумной гонке. «Он пьяный, он сумасшедший, он самоубийца!» — выло внутри меня. Рядом рычал мощный дизельный двигатель, большегруз извергал клубы дыма, тот проникал в кузов «каблука» и превращал его в газовую камеру. Я совершенно обезумела от ужаса. И, кажется, кричала. Проклинала минуту, когда отважилась на побег, молила Господа избавить меня от пытки, и материла неистового гонщика. Все проделывала одновременно и со всей душой.

Не знаю, сколько длилась безумная гонка. Может быть пять минут, может быть пятнадцать, когда двигатель большегруза начал удаляться, я уже окончательно перестала соображать. Подползла к дверце, раскрыла ее и, резкий рывок «каблука», выбросило меня на дорогу.

Кувыркаясь, я откатилась на край дороги и, только почувствовав всем телом крупный гравий обочины, прекратила вращения. Сжалась в комок и прислушалась: звук мотора «каблука», чихая, удалялся вправо… или влево от дороги. Но факт, уходил в сторону. Машина, наконец, съехала с трассы, бандит не тормозил, не возвращался, побег успешно подходил к логическому завершению: безвольной, грязной тряпочкой я валялась на обочине и слышала как мимо, в обе стороны проезжают машины. Встать на ноги не было сил. Я надеялась на помощь, знала, что меня заметили (шины шуршали по асфальту очень близко от лица), но водители не тормозили, и я их не винила. Кому хочется подбирать на дороге полуголую, окровавленную девицу? Может быть, пьяную в дым, может быть, обколотую.

Но, оказывается, не перевелись еще на Руси добрые души. Я услышала, как одна из машин затормозила невдалеке, потом дала задний ход и вернулась.

— Что с вами девушка? — захлопотали надо мной два человека — мужчина и женщина.

— Меня похитили, — едва шевеля губами, прошептала я.

— Боже, Толя, боже! Вас били?! — мелодично пропела женщина, когда она и ее муж приподнимали меня с земли, и кто-то из них попробовал снять с лица повязку.

— Осторожно! — вскрикнула я. — Осторожнее с лентой, на ней могут сохраниться отпечатки пальцев.

— Чьих?! — всполошилась добрая женщина.

— Похитителей, — устало ответила я.

В детстве, каюсь, я была не прочь «закосить» от школы и немного прихворнуть.

Прихворнуть, это когда невысокая температура, сопли и мама на больничном. Мама хлопочем с горячим чаем и малиновым вареньем, готовит только то, что ты любишь, и ежечасно пихает градусник подмышку. Папа вечером читает книжку вслух, нежно поправляет одеяльце и трогает лоб прохладной ладонью.

В двадцать пять лет никто тебе лоб не трогает, малиновое варенье не носит, а вместо книжки на сон грядущий предложены беседы с правоохранительными органами.

Моих спасителей — пожилую супружескую пару на древнем зеленом Москвиче, — я попросила довезти себя до крыльца высотки и помочь добрести до лифта.

Лица вахтеров не забуду никогда.

Но куда еще я могла направиться в трусах, с изодранными коленями и прической вроде швабры?! Уж конечно не к маме, ее бы паралич разбил. И не к себе домой, впечатлять соседей. (Да и ключа от дома у меня не было, а лазать по балконам в таком состоянии занятия мало перспективное.) Ехать в милицию тоже не хотелось, ее по моим расчетам и в пентхаузе хватало.

Помимо милиции в лице капитана Ковалева, в пентхаузе были: следователь Сергей Андреевич, Кутеповы-Стрельцовы в полном составе, зареванная Нюся и Туполев с Антоном. Присутствие Хозяина никого не удивляло. Он был другом, партнером и «крышей». В нервной обстановке чувствовал себя на месте и, в общем, — руководил.

Благодаря заступничеству Хозяина я получила небольшую передышку и перед беседой с органами, мне позволили принять душ и как следует отмыться.

— Одежду только отдайте нам, пожалуйста, — хмуро попросил следователь Сергей Андреевич

— Всю? — удивилась я, стоя на коврике ванной комнаты.

— Нет, нижнее белье можете оставить себя, — не меняя выражения лица, пояснил тот. — Но толстовку, джинсы носки заберут наши эксперты. На них могут оказаться частицы веществ, ведущих к преступникам. — И добавил угрюмо: — Вам все понятно?

Я тут же стянула через голову джемпер и протянула его следаку, — назвать «нижним бельем» трикотажную майку-топ, можно было с некоторой натяжкой, — и отправилась на водные процедуры. То есть к крану и ванне.

Через двадцать минут, чистая, как кастрюля с кухни Сидора Поликарповича, я сидела на диване в кабинете Кутепова, пила крепкий чай и давала показания.

Устроили меня уютно: под спину положили лишнюю подушечку, ноги укрыли пледом, чашку с чаем принес лично Михаил Петрович. Кроме меня в комнате были только мужчины.

— Что вы можете сказать о месте, в котором вас держали? — Сергею Андреевичу не терпелось поймать преступников.

— Если не считать того, что это был сарай с грязным земляным полом, абсолютно ничего, — честно ответила я. — Я так боялась снять повязку с глаз, что уговорила себя только небольшую щелочку сделать.

— Понятно, — кивнул хмурый следак. — И все же, это было большое помещение?