Темная лошадка

— Я не знаю, где ты живешь, и что происходит! Почему тебя две недели нет дома! Почему за ключами от твоей машины и квартиры приезжал этот туполевский Антон! Ты что-то от меня скрываешь?! Ты обещала перезвонить еще в пятницу, я ждала всю субботу, — мама звонила дважды, но один раз надо мной трудился косметолог, а второй раз я сидела за обеденным столом вместе с Кутеповыми и не могла ответить. Матушка итальянкой племянницы давно скончалась, так что согласитесь, разговор по телефону «да, мама, нет, мама», звучал бы странно. А простыми междометиями от моей дорогой мамочки отделаться сложно. — Что происходит, Софья?! Ты где?!

— Со мной все в порядке, — соврала я и посмотрела в зеркальную дверь платьевого шкафа. Маска енота почти сошла, если замазать ее тональным кремом поверх лечебной мази, то вообще ничего не останется. Я так надеюсь. Но косметичка настойчиво рекомендовала не пользоваться декоративной косметикой хотя бы два дня. Брови, безусловно, за это время не вырастут, но подрисовать их вполне можно. — Я к тебе приеду…

— Когда?! — раздался в трубке грозный рык.

— Завтра.

— Почему не сегодня?!

— Я занята.

— Чем?! В воскресенье…

— Мама, — перебила я, — я приеду к тебе. Обязательно. Обещаю. Но завтра.

— Софья, скажи мне честно, — ты не в больнице? Не в тюрьме?

— Мама!!!

— Нет, ты скажи, я все пойму!

Сумасшедший дом. Боже, дай мне силы.

— Мама, зачем мне в тюрьме машина? Антон сказал тебе, что перегоняет машину для меня? Включи логику!

Мама включила. И перешла на просительный тон.

— Сонечка, я так хотела, что бы ты сегодня проехалась со мной по мебельным магазинам. Ты знаешь, как долго я выбираю… — Я знала. Действительно долго. Мама только недавно переехала из Городка в Город губернский и с трудом привыкала к обилию магазинов. Из магазина в магазин с ней можно перебираться раз двадцать, сжечь бензина на пятьсот рублей, пока мамочка убедиться, что здесь это кресло стоит на сто пятьдесят рублей дешевле, чем в магазине другого района. И расцветочка веселей. — Я бы хотела с тобой посоветоваться…

— О чем?

— Нам надо купить другой шкаф. Из старого все вываливается.

— Мама, ты купи любой, я все оплачу…

— Софья, — с упреком булькнула мамочка, — я не о деньгах, я о совете… Я тут один присмотрела, но не знаю, слишком он громоздкий…

Шкаф был описан в деталях. После чего было затребовано одобрение, что я и сделала, скрестив на всякий случай пальцы. (Не приведи господи, ошибиться. С досадной регулярностью меня будут водить на экскурсию к этому шкафу, и изумляться — как две умные женщины могли так опростоволоситься?!)

— Мамуля, я приеду завтра.

— Обещаешь.

— Клянусь.

— Что приготовить на обед?

— Мясо с картошкой.

Кстати о мясе, и неправильном питании. Вчера Нюся грозилась напечь беляшей.

Я тихонько прокралась к черной лестнице и бегом спустилась на двадцать седьмой этаж. Беляшами начинало пахнуть еще на пороге пентхауза.

Три горячих, наивкуснейших булки с котлетой под кружку холодного молока, — остаток воскресного дня я хотела провести в приятной лени, одиночестве и бездумном просмотре всего подряд по телевизору.

Странное дело, но обо мне как будто забыли. Так было в первую неделю после моего водворения в пентхаузе. Никто не стучал в дверь, не просил рассказать о жизни сицилийской мафии или ощущениях кинднепинга, все занимались своими делами и в гости не торопились.

Я даже обиделась. Когда собираешься отстаивать свое конституционное право на отдых, а вдруг оказывается, что никому ты особенно не нужна, поневоле становится досадно. И желание приятно лениться исчезает само собой.

Или за несколько часов добровольного заточения я все же успела нормально отдохнуть? А деликатные Кутеповы дали мне эту возможность?

Не исключено.

Около шести вечера в мою дверь, наконец, постучали. Я вскочила с кровати, подбежала к двери и распахнула ее настежь.

— Хочу попрощаться, — с сумрачным видом пробасил Кутепов и переступил порог. — Мне сказали, ты неважно себя чувствуешь?

— Мне уже лучше, — отчиталась я и приступила к неприятнейшей фазе извинений: — Михаил Петрович, мне очень жаль, что я вчера сболтнула насчет отъезда Миши и Светы…

— Пустое, — перебил мое блеянье хозяин дома. — Я не обязан отчитываться о своих решениях перед дочерью. Я вот что зашел… ты тут присмотри за всеми. Хорошо? Чуть что, — звони. Я с них живо стружку сниму.

— Не думаю, что это понадобится, — смутилась я. Фискальства такого рода от меня еще не требовали. Но лиха беда начала… — Когда возвращаетесь, Михаил Петрович?

— Надеюсь, что послезавтра, — скупо бросил Кутепов и, потрепав меня по плечу, простился: — До встречи, Софья.

— Всего хорошего, дядя Миша, — пропищала я, так как порог Кутепов уже переступил, а невдалеке маячила Светлана. Непонятное выражение лица девушки, заставило меня высунуться еще дальше в коридор. Чего вдруг няне потребовалось в этой половине дома, в углу рядом с напольной вазой? На детской стороне у Светы не осталось дел и она устроила себе прогулку?