Темная лошадка

Было за полночь, а у меня тоже сна ни в одном глазу. Вот уже сколько лет я не спала ночами – отчасти из-за склада характера, отчасти из-за не прекращающейся после травмы глухой боли. Впрочем, меня ничуть не заботило, как влияет недосып на мое физическое и психическое здоровье. Наплевать. Я привыкла. По крайней мере сегодня меня не мучили мысли о допущенных ошибках и о том, чем за них придется платить.

Я схватила куртку и вышла из дома. Ночь была прохладная, к Уэллингтону через Эверглейдс гнало грозу. Вдали, на востоке, среди туч посверкивали молнии.

Я проехала мимо роскошных конюшен Гран-При-Виллидж, развернулась и нашла каменные парадные ворота Фэйрфилдс. На табличке значился общий план владения, разделенный на восемь участков площадью от пяти до десяти акров. Три из них с пометкой «Продано». Гарантировалась утонченная красота ландшафта для эксклюзивных конно-спортивных сооружений, а по всем вопросам предлагалось обращаться в компанию «Грифон».

Каменные столбы уже были возведены и сторожка построена, однако железные ворота еще предстояло установить. Я медленно ехала по извилистой дорожке. Фары выхватывали из темноты заросли сорняков и кустарника. На двух стройках ярко горели прожектора. Даже глубокой ночью я без труда определила, какой из двух участков принадлежит Трею Хьюзу.

Конюшню уже поставили. Ее силуэт напоминал портфель для документов – огромный двухэтажный прямоугольный параллелепипед вытянулся вдоль дороги, щеголяя своей величиной. Он ярдов на тридцать отстоял от проволочной изгороди. Ворота были заперты на цепь.

Я подъехала вплотную к воротам и остановилась, стараясь разглядеть как можно больше. В свет фар попал кусок бульдозера, комья глины, кучи выкопанной земли. Рекламный щит перед конюшней гордо гласил, что строительная компания возводит имение «Везучий паршивец». Потрясающее остроумие!

Стоимость участка я могла определить только приблизительно. Десять акров земли вплотную к ипподрому – удовольствие недешевое, а то, что строит на этой земле Трей Хьюз, выльется в два, возможно, три миллиона за одни стены. Как и в Гран-При-Виллидж, в Фэйрфилдс жилых домов не планировалось: у владельцев конюшен шикарные коттеджи в Поло-клубе или на острове. Семейство Хьюз владело участком с видом на море на Блоссом-Вей, рядом с пафосными купальнями Палм-Бич и теннисным клубом. У самого Трея в то время, когда я с ним еще общалась, был особняк в Поло-клубе. Теперь ему принадлежало все, благодаря тому, что Салли Хьюз неудачно оступилась на лестнице.

Действительно, везучий паршивец! Отделаться от женщины, которую он называл не иначе, как Мать-Правительница, получить неограниченный доступ к баснословному состоянию ценой одного простого падения. Эта мысль извивалась у меня в мозгу, как змея.

После разговора с Шоном я вышла в Интернет, чтобы найти любые упоминания о гибели Салли Хьюз, и не нашла ничего, кроме некролога. Ни слова о расследовании.

Впрочем, откуда бы ему взяться?

«Как неосмотрительно пропустить такое в газету!» – сказала бы моя мать. В наших краях в газетах печатают светскую хронику и объявления. А таким грязным вещам, как смерть и полицейские расследования, там не место. Газету, которую читает моя мать, печатают на глянцевой бумаге, типографской краской такого качества, чтобы не запачкала невзначай руки читателей. Чистота – залог успеха. В том числе и чистота содержания.

«Пост» – городская газетка Уэст-Палм-Бич, где живут люди попроще, – сообщала, что Салли Хьюз умерла у себя дома, в возрасте восьмидесяти двух лет.

Как бы то ни было, в результате Трей Хьюз стал настоящим золотым гусем. И, разумеется, всегда находились люди, готовые сделать ему маленькое одолжение – например, помочь избавиться от скакуна с чудесным характером, но без особых талантов. Неважно, сколько у Трея денег сейчас. Четверть миллиона долларов лишними не бывают.

Возглавлять список таких благодетелей, несомненно, должен Дон Джейд. Какая завидная участь для него – да и для любого другого тренера – войти в такую конюшню, сразу же вернуть себе вес и всеобщее уважение, приманить еще больше клиентов с бездонными карманами.

Интересно, почему нынче утром я почувствовала между ними такое напряжение? Ведь Трей Хьюз может теперь позволить себе нанять любого, самого успешного известного тренера. Почему он якшается с Доном Джейдом, чья репутация основана скорее на скандале, чем на успехе? Впрочем, еще – на способности выходить сухим из воды после любых грязных дел…

Так или иначе, положение у Дона Джейда отличное. Следовательно, многие должны завидовать ему черной, лютой завистью.

Я тут же подумала про Майкла Берна. Мне удалось выяснить, что он выступал на Звездном до Джейда, но на соревнованиях показывал весьма скромные результаты. Затем скакуном занялся Джейд. Прибрал к рукам и коня, и хозяина, и конюшню типа Тадж-Махал. Неудивительно, что Берн озлился. Он не просто потерял какие-то деньги, когда Звездного вывели из его конюшни. Потерял он пропуск в знатную кормушку.

Он не просто, как выразился Ван Зандт, конкурент Джейда – он враг.