Темная ложь

В ее голосе боль переплеталась с возбуждением, и воин нахмурился. Он хотел довести ее до чувственного экстаза, а не заставить страдать от боли.

— Тебе нужно сбросить напряжение, милая?

— О, боги, да…

Он отпустил запястья Скарлет, перевернул ее на спину и, наконец, позволил себе сделать то, о чем так долго мечтал, — ощутить все оттенки ее вкуса, погрузить свой язык вглубь ее лона, будто овладевая ею. Скарлет закричала, изогнулась и прижалась бедрами к Гидеону, заставляя его язык еще глубже проникнуть в ее тело.

— Да, да-а-а-а! — кричала Скарлет.

Все ее тело содрогнулось от оргазма, кожа горела, а пальцы судорожно сжимали простыню. Гидеон проглотил каждую каплю удовольствия, которое она ему подарила.

Мужчина поднял голову только тогда, когда Скарлет успокоилась. Он облизнул губы, решив, что ему должна принадлежать каждая капля ее сока — даже эти крохи. Ее глаза были наполовину прикрыты, грудь быстро поднималась и опадала, а руки и ноги она вытянула и прижала к матрасу, будто они были такими тяжелыми, что их невозможно поднять. Гидеон еще никогда не видел более удовлетворенной женщины и никогда не испытывал такой гордости. Он справился, дал ей все это.

Созданный Скарлет солнечный свет ласкал ее кожу, придавая ей золотистый оттенок. Ее сердце бешено стучало, отчего судорожно трепетала жилка в основании шеи. Соски женщины теперь выглядели темнее, и казалось, будто они покраснели от смущения под пристальным взглядом воина.

— Спасибо, — хрипло поблагодарила она. — Спасибо.

— Пожалуйста.

Скарлет, очевидно, показалось, будто в голосе Гидеона слышится боль, ибо она приподнялась на локтях и уставилась на его твердеющее естество.

— Я могу позаботиться об этом, — хриплым голосом предложила она. — Потому что, милый, выглядит он просто потрясающе.

Мужчина едва не захлебнулся собственной слюной.

— Еще не время, — очень тихо возразил он, решив дождаться того момента, когда Скарлет снова потеряет власть над собой и будет жизненно нуждаться в нем.

— Надеюсь, ты врешь, — заявила она.

— Нет, говорю правду. Я просто хочу еще немного насладиться тобой.

Гидеон наклонился и провел языком по одному из ее прекрасных сосков, а затем проделал то же самое со вторым, не желая оставлять его без внимания.

Скарлет была его женщиной, самой большой его драгоценностью. Каждый момент рядом с ней был незабываемым и в то же время приносил боль. «Я должен быть мужчиной, — приказывал себе Гидеон, — вести себя как мужчина, продержаться ради нее как можно дольше».

Когда Скарлет снова изогнулась, он ощутил, как к его естеству прижимается теплый и влажный участок кожи между ее ног, заставляя его достоинство увеличиться и окрепнуть так, как никогда прежде. Его ладонь продвигалась все ниже вдоль ее живота, пальцы пробрались сквозь рощицу из мягких темных волосков и добрались до ее лона, снова оказавшегося настолько влажным, что жидкость буквально сочилась из него. «Она готова, — пронеслось в голове мужчины. — О, боги…»

Гидеон отстранился от Скарлет, перестав прикасаться к ней, и быстро снял с себя оставшуюся одежду. Он поспешил вернуться к своей женщине, уже ждавшей его с раскинутыми ногами. Скарлет не сводила с него темно-карих глаз, сиявших в солнечном свете, подобно ониксу.

— Готова? — прохрипел мужчина.

— Более чем.

— Я войду в тебя очень глубоко, — предупредил Гидеон.

Он закинул ноги Скарлет себе на плечи, а затем направил свое естество внутрь ее лона, но не стал входить глбоко. «Еще рано, — подумал он, хотя ему казалось, будто его вот-вот разорвет на части. — Ты должен успокоиться».

— Чего ты ждешь? — возмутилась Скарлет.

«Если я стану мысленно что-нибудь подсчитывать, то продержусь еще немного», — решил он, а вслух произнес:

— Мне… просто… нужно отдышаться.

— Гидеон, но я уже на пределе.

«Неужели она оказалась на грани от одной мысли о том, что я войду в нее? — спросил себя воин и сам ответил на этот вопрос: — Черт возьми, так оно и есть». Одним движением бедер он глубоко вошел в Скарлет. Его естество оказалось зажато влажными теплыми стенками, крепко сжимавшими его. «Какое наслаждение, — пронеслась мысль. — Это даже слишком». Гидеон едва сдержался, когда ощутил, как запульсировало лоно женщины, охваченное вторым оргазмом. Но он закусил губу до крови, чтобы отвлечься, и продолжил двигаться.

Гидеон сделал один толчок, второй, третий, поцеловал Скарлет, повторяя языком движения, которые в этот момент совершало его естество, — толчки, отступления и новые толчки. Женщина сжала руками его ягодицы и впилась ногтями в кожу, будто принуждая его продолжать двигаться, проникнуть еще глубже. Именно этого воин жаждал на протяжении всей своей жизни.

— Ты… все для меня, — сказал он Скарлет.

— Гидеон! Я люблю… Я люблю это.

«Что она хотела сказать, когда произнесла эти слова?» — спросил себя воин. Он не мог с уверенностью ответить на этот вопрос, но от одной мысли о том, что Скарлет любит его, возбудился настолько, что стал двигаться еще более агрессивно, решив, что должен предъявить на нее все права.

— Скарлет! — прокричал Гидеон.