Темная ложь

— Если Мнемозина помогает Рее, — продолжил Кронос, — ее нужно уничтожить. Если нет… — Он пожал плечами. — Я еще не устал от нее и от того, как она досаждает моей жене. В любом случае не думаю, что позволю вам говорить с ней.

Скарлет с трудом подавила желание выскочить вперед и впечатать кулак в лицо Кроноса, сломать ему нос, выбить пару зубов и познакомить его член со своим коленом, причем многократно.

Видимо, Гидеон почувствовал, о чем думает Скарлет, потому что взял ее за руку и сжал. «Зачем он сделал это? — спросила себя Скарлет. — Чтобы успокоить меня?»

— Не сомневайся, — резко ответила она. — Я доберусь до своей тетки. И если она солгала мне о смерти сына, я убью ее независимо от того, предавала она тебя или нет, независимо от того, чего ты хочешь, — чтобы она была жива или мертва.

Часто заморгав, Кронос посмотрел на Скарлет, обратив на нее внимание впервые с тех пор, как вошел в комнату.

— Твоего сына? — спросил он и не менее удивленно посмотрел на Гидеона. — Она вообще о чем?

— Проклятье! О Стиле, — вскричала Скарлет. — О ребенке, которого я родила, когда мы были в заточении. Есть ли возможность того, что он еще жив?

В комнате воцарилась тишина, плотная, нежелательная, скользящая по ее телу, будто змея, которая вот-вот укусит, выпустит яд. Затем ее нарушили слова.

— Скарлет, — произнес Кронос, и в его голосе звучала неожиданная и даже шокирующая нежность. — С самого твоего рождения и до того, как нам удалось бежать, я сидел в той же камере, что и ты. Ты никогда не рожала и даже не была беременна.

Глава 16

Кроноса, проявляющего нечто вроде сострадания, Гидеон видел впервые. А то, что он сопереживал женщине, которую ненавидел… Теперь воин был готов простить Верховного бога за его прежнее обращение со Скарлет, за то, что тот игнорировал ее. Но в то же время Гидеону хотелось, чтобы в сострадании не было необходимости.

«Ты никогда не была беременна», — эти слова, хотя и предназначенные для Скарлет, вызвали отклик в душе Гидеона. Он знал, что в них нет обмана, ведь Кронос говорит только правду. А это значило лишь одно — кто-то покопался в памяти не Гидеона, а Скарлет.

«Неудивительно, что она так понравилась Лжи, — подумал Гидеон, — хотя демон и не смог определить, говорит ли Скарлет правду. Она — ходячий обман, хотя сама не знает об этом. У нас никогда не было сына. Может, мы даже не женаты». Последняя мысль особенно задела Гидеона, который уже успел привыкнуть считать Скарлет своей женой.

«Может, мы все-таки поженились, — успокаивал себя воин, — тайно, как она и говорила». Ведь впервые, когда он увидел эту женщину и она сказала ему, что они женаты, в его сознании стали всплывать ее образ и отрывочные картины того, как их обнаженные тела сплетаются, стремясь достичь экстаза. Тогда Гидеон думал, будто эти видения — не что иное, как воспоминания, и сейчас ему казалось, что они действительно могут оказаться таковыми. Ведь еще до того, как встретить Скарлет, он неоднократно видел ее во сне. «Это же должно что-то значить? — спрашивал себя воин. — Правда?»

При этом перед мысленным взором Гидеона ни разу не представал образ Стила. И это тоже должно было что-то значить. Теперь воину больше не нужно было удивляться, почему он испытывает такие странные чувства по отношению к этому мальчику. Сейчас, когда злость из-за того, как якобы поступили со Стилом, прошла, Гидеон осознал: он успел полюбить то, что могло иметь место в его жизни, и искренне оплакивал потерю своего сына. «Если даже я оплакивал его, — подумал он, — лишь единожды представив себе образ сына, с которым со мной поделилась Скарлет, то каково сейчас ей?»

Скарлет переводила взгляд с Гидеона на Кроноса и обратно. Она дрожала и постоянно качала головой, а ее дыхание сбивалось. Воин почувствовал, как бешено стучит его сердце, ударяя по ребрам, стремясь вырваться наружу. Он не мог видеть Скарлет в таком состоянии, потерянной и уязвимой.

— Ты ошибаешься, — наконец произнесла она. — Должен ошибаться. Я держала своего мальчика на руках, любила его.

Последние слова Скарлет произнесла со злостью, так, будто хотела, чтобы Кронос вступил с ней в спор.

Нахмурившись, Кронос встал с постели.

— Здесь слишком много глаз и ушей, — произнес он, а затем помахал рукой, и все вокруг них исчезло в густом белом тумане.

Воздух стал холодным, и в нем ощущался отчетливый сладкий и приятный аромат амброзии.

Гидеон глубоко вздохнул, наслаждаясь этим моментом тишины, за которым обязательно последует буря. Туман стал рассеиваться, воздух очистился, и воин увидел, что они стоят посреди поля с амброзией, поднимающихся из земли высоких вьющихся растений, покрытых розовыми цветками, тянущимися к сверкающему на небе солнцу.

«Солнце», — подумал Гидеон и посмотрел на Скарлет. Ему казалось, что ее колени вот-вот подломятся, как только ее охватит сон, но она оставалась на ногах и даже не зевала. «Но как?» — удивился он про себя.