Темная ложь

Гидеон подумал, что ожидал (или хотел) от нее совсем не такой реакции. «Должно быть, эти слова вырвались помимо ее воли, — успокаивал себя он. — Конечно же». Он и раньше это подозревал, но теперь знал точно — она должна безраздельно принадлежать ему, чего бы это ни стоило.

— Мы с тобой? — продолжила Скарлет. — Все кончено. Даже не начиналось.

«Это вряд ли», — подумал Гидеон, а вслух произнес:

— Ты права.

Женщина настолько сильно сузила глаза, что ее влажные ресницы едва не слиплись.

— А теперь послушай меня, — заявила Скарлет. — Нам повезло, что мы не в браке на веки вечные. Мы совсем не подходим друг другу. Все делаем неправильно. — Она засмеялась, и этот звук напомнил Гидеону тот, что издает колокольчик глашатая, собирающего людей, чтобы сообщить им какую-то новость. Именно его некоторые бессмертные слышали перед своей гибелью. — Неудивительно, что ты не заметил меня в ту ночь, когда я впервые нашла тебя.

Гидеон удивленно изогнул бровь. «Какую еще ночь?» — мысленно спросил он.

— Ты был в клубе, — ответила на незаданный вопрос Скарлет. — И зажимал смертную девку в укромном уголке, где бы вас никто не заметил. Но я видела тебя.

Когда-то публичный секс был привычной частью жизни Гидеона. Поэтому он вполне мог не помнить, о какой именно ночи из многих идет речь. Но внезапно ему это удалось. Этот вечер начинался так же, как и все остальные. Гидеон жаждал алкоголя, смешанного с амброзией, и секса. Внезапно рядом с его столиком образовался плотный сгусток тьмы, сквозь который ничего нельзя было рассмотреть. Он подумал, что неумеренность помутила его разум. Особенно серьезно опасаться за свое психическое здоровье он стал, когда почувствовал аромат орхидей. Затем у Гидеона появилось ощущение, будто Ложь пытается вырваться наружу, проломив для этого его череп. А потом его естество набухло и невыносимо запульсировало.

— Я не почувствовал тебя, — произнес воин. — Не взял другую женщину, думая, будто это она стала причиной того сильного желания, которое я испытывал, в то время как это действительно была она, а не ты.

«Все наоборот, — подумал он. — Пойми, пожалуйста».

— Я… Я… Но все-таки… — начала Скарлет, щеки которой покрыл румянец — слова Гидеона крайне смутили ее. — Все-таки мы не подходим друг другу.

— Ты снова права, — возразил мужчина.

Внезапно все мысли Гидеона сосредоточились на произнесенных ранее Скарлет словах о том, что он не мог хотеть ее, раз никогда не пытался овладеть ею. «И это все, что я получил за попытки быть заботливым, — мысленно возмутился он, — за то, что хотел дать ей немного времени. Что ж, хватит заботы. Я возьму то, что хочу. Все, что хочу». Гидеон решил взять эту женщину и сделать так, чтобы она приняла его, признала, что они принадлежат и прекрасно подходят друг другу. «А со всем остальным можно будет разобраться и позже, — решил Гидеон. — Хотя непонятно, с чем тут, собственно, разбираться». Скарлет поражала его, приводила в восторг, заставляла кипеть его кровь. Она никогда не отступала, и ничто в Гидеоне, даже его демон, не вызывало у нее страх. Эта женщина принимала один вызов за другим и, возможно, была сильнее, чем сам воин. Кроме того, сейчас они оба нуждались в утешении, и единственным местом, где его можно было получить, являлась постель.

Не произнеся ни слова, Гидеон положил руки на талию Скарлет, поднял ее и бросил на ту самую постель. Матрас заколыхался под телом женщины, но затем, когда все успокоилось, она не вскочила, а лишь смущенно уставилась на Гидеона.

— Что ты делаешь? — хрипло спросила Скарлет.

— Заканчиваю с этим, — ответил мужчина, приближаясь к ней.

«Наконец-то все начинается», — подумал он.

Глава 17

«Побеждать, побеждать, побеждать, — шептал демон. — Должен побеждать».

«Я знаю», — ответил ему Страйдер.

Когда он завернул за угол, по его лицу и груди струился пот, и он перешел с бега на быструю ходьбу, а затем скрылся в тени, отбрасываемой едва различимой колонной. К счастью, воин заметил четверых преследователей еще до того, как добрался до храма Неназываемых. Это заставило его сменить направление, и теперь он оказался в исторической части Рима, вдалеке от острова, среди многоголосой толпы, рассматривающей руины сложенного из светлого камня храма Весты и фотографирующей их на память. Страйдер понимал, что смешаться с толпой не получится — он был намного выше большинства окружавших его людей и обладал гораздо более рельефной мускулатурой.

Но против того, чтобы поглазеть вместе с остальными, воин не возражал. В конце концов, именно он когда-то помогал строить этот храм. Правда, это произошло после того, как он участвовал в разрушении того, что стоял здесь прежде. Не то чтобы ему когда-либо воздавали должное… Да и он не жаждал похвалы.

«Хорошие дела могут разрушить репутацию, — думал Страйдер. — Слишком чувствительный воин не сумеет вселить страх в сердца охотников, а страх — это единственное, что заставляет их держаться от нас подальше».