Темная магия

— В некотором роде. Брахт претендует на нее, но Катя и думать не хочет о мужчинах, пока «Заветная книга» не будет уничтожена.

Колдун улыбнулся:

— Значит, у меня еще есть надежда.

— Тебе придется иметь дело с клинком Брахта, — предупредил Каландрилл. — К тому же, насколько я знаю, Катя сделала выбор.

— Клинком меня не запугаешь, — рассеянно возразил Менелиан, хотя улыбка его погрустнела. — Но если она уже сделала выбор…

Каландрилл пожал плечами. Для него было в диковинку, что колдун может испытывать чувства самого обыкновенного смертного. Но вот поди ж ты, колдун смотрел на женщину с такой тоской, с какой когда-то взирал на нее Брахт. С какой когда-то сам Каландрилл смотрел на Надаму.

Не сводя глаз с занимающихся фехтованием, Менелиан задумчиво произнес:

— Люди полагают, что мы выше подобных чувств. Почему-то считается, что посвятивший себя оккультному искусству не может испытывать самых обыкновенных человеческих чувств. Но мы тоже живые! Временами бывает очень одиноко, друг мой. Простые люди чураются нас; кто-то смотрит подозрительно. А женщины вроде Кати встречаются редко. — Он печально улыбался, словно читая мысли Каландрилла, но вдруг весело рассмеялся. — Однако с судьбой не поспоришь. И хотя я бы с удовольствием оставил ее здесь, я исполню свое обещание и окажу вам всяческое содействие.

— Спасибо, — поблагодарил Каландрилл. — Честно говоря, не ожидал помощи от мага.

— Почему? — Менелиан нехотя отвел взгляд от окна и перевел его на Каландрилла. — Тебя предавали?

— Колдуны, с кем мне до сих пор приходилось общаться, — Каландрилл помолчал, не желая обижать собеседника, — оказывались плохими друзьями.

Менелиан весело рассмеялся.

— Плохими друзьями? — Он покачал головой. — Ты дипломат, Каландрилл. Но мне-то ты доверяешь?

Он посуровел, и голос его зазвучал торжественно. Каландриллу показалось, что Менелиан нуждается в поддержке, и он, кивнув, сказал:

— Доверяю.

— Но не безгранично, да? — Опустив локти на стол, Менелиан подпер ладонями подбородок, твердо глядя Каландриллу в глаза. — Может, объяснишься?

Каландрилл задумался на мгновение и сказал:

— Я тебе доверяю. Но ты сам говорил о разногласиях среди твоих коллег-колдунов, а те двое, с которыми мне пришлось иметь дело, не стали моими друзьями.

— Об Аномиусе и Рхыфамуне мы уже говорили, — сказал Менелиан. — Что же касается колдунов тирана, то верно, нас разделяют разногласия. Не будь это так, не видать бы вам моей помощи. Но ведь весь мир одинаков. Не имей люди каждый свое мнение, мы бы все, как овцы, пошли за тем, кто обладает более громким голосом. Не имей мы собственного диктатора в голове, сильнейший без труда навязал бы свою волю слабейшему. Те из внутреннего круга, кто безоговорочно потакает Аномиусу, не верят в пробуждение Фарна и потому не придают большого значения этой опасности.

— Как они могут? — удивился Каландрилл. Менелиан со вздохом пожал плечами. Взгляд его затуманился.

— Они думают только о ближайшем будущем, — медленно начал он. — Они не видят мир во всей его взаимозависимости. Они не злодеи, но думают прежде всего о том, что от них требуется сейчас. Сафоман эк'Хеннем угрожает Кандахару и посему должен быть остановлен. С помощью Аномиуса этого можно добиться быстрее, и они соглашаются на его условия.

— И готовы принести нас в жертву его честолюбию. — Каландрилл указал на себя и на двух дуэлянтов в саду. — Разве это не зло?

— По их мнению — нет, — грустно ответил Менелиан — С их точки зрения, цель оправдывает средства. Что в сравнении с окончанием войны жизнь лиссеанца и кернийца?

— Для нас они важны, — заявил Каландрилл.

— Но разве вы не готовы отдать их, дабы остановить Рхыфамуна?

Туман окончательно рассеялся, обнажив ледяное голубое небо с холодным ослепительным солнцем. Лучи его проникавшие в комнату сквозь толстое стекло, лизали лицо колдуна и отражались в его умных глазах. Каландрилл кивнул.

— Ради этого — да. Но не во имя честолюбия Аномиуса.

— Ты смотришь на мир в его взаимозависимости. — Менелиан прищурился. — Как и я, и те, чью волю я исполняю. Другие же этого видеть не желают, и посему задача наша — победить их.

— Даже если, помогая нам, вы потеряете Кандахар? Колдун сухо рассмеялся и отрицательно покачал головой.

— Мне думается, что, помогая вам, я помогаю Кандахару и всему свету.

— А если о помощи твоей станет известно? — Каландрилл с любопытством посмотрел на ведуна. — Ты говорил о возмездии.

Лицо Менелиана приняло серьезное выражение.

— Истинно. Если вы не отплывете отсюда прежде, чем прибудет гонец, жизнь моя окажется в опасности. Стоит Ксеноменусу прислать приказ о вашем аресте, как я превращусь в предателя. А таких ждет только одна участь.

— Тиран жесток, — пробормотал Каландрилл.

— Да, — улыбнулся Менелиан. — Но он единственный правитель Кандахара. Без него здесь установится анархия. Без железной руки тиранов земля сия ввергнута будет в хаос. Бураш! Откажи колдуны тирану в помощи, и Сафоман эк'Хеннем возьмет Нхур-Джабаль. И что тогда? Тут же появится новый Сафоман, а потом еще один, а потом еще, и от Кандахара не останется ничего.