Темная материя

— Тогда и мне, — подал голос Дон. — Только мне «Анестезию».

— Через секундочку принесу меню, — сказала она и умчалась.

— Хорошо хоть, не сцапал ее запястье, как в наручники, и не требовал назвать свое имя, — сказал я.

— Я бы попросил в моем присутствии избегать слова «наручники», — сказал Ботик.

— Я проделал большой путь, — объяснил Олсон застывшей тени, в которую превратился Ботик. — Как только добрался до Чикаго, позвонил Ли и спросил, можем ли мы встретиться у «Дитка». Таким вот был мой первый день на свободе, и я, пожалуй, был грубоват с нашей официанткой. Такая симпатяга. Вот как эта крошка.

— Знаете, что я понял буквально на днях? — спросил Ботик. — Все молодые красивы.

Оттого, что видна была лишь половина его лица, заявление прозвучало загадочно.

— Верно подмечено. И пожалуй, так оно есть.

Девушка вернулась с напитками и меню, а чуть позже мы заказали фриттер с моллюсками, жареную зубатку, жареных креветок и вяленую свинину.

— Итак, мы славненько устроились. Джейсон, можешь рассказать, как во второй раз украл лодку и отправился в плавание по Мичигану. Почему ты полагал, что тебе удастся увидеться с Мэллоном и Доном? Ты был пьян?

— Ничуть. Хотя тогда я поддавал будь здоров. Но только не в тот вечер. Я жил в «Пфистере» и работал там. Как-то вечером после ужина захотелось просто прогуляться по берегу. Стояло лето, дни были долгими, и у меня еще оставался час светлого времени. От «Пфистера» я поднялся по Висконсин-авеню, прошел мимо памятника жертвам войны через парковку и свернул к пристани для яхт, которая виднелась вдалеке. Не успел я дойти до нее, как понял, что со мной происходит что-то странное.

Голос Джейсона, почти такой же, как в юности, плыл от чуть размытого силуэта на фоне светлого окна. Отдельные черты становились отчетливыми, лишь когда он поворачивался к кому-то из нас или наклонялся вперед. Мне отчего-то подумалось, что Ботик облачен в саван и пытается скрыть свой печальный образ.

Темная материя II

Голоса летели к нему с воды, рассказывал Ботик, словно где-то стал на якорь океанский лайнер и все пассажиры высыпали на палубы и радостно галдели. Определенно это был шум большой толпы, шум вечеринки. Такое ни с чем не спутаешь. Хотя все неправильно; так не бывает. Звук далеко разносится над водой, это знает каждый, но не настолько же. Он не видел судна, значит, до него не меньше мили. На таком расстоянии можно что-то услышать, но не так отчетливо, а лишь едва-едва. Однако сквозь шум пробивались голоса, и он мог даже различить отдельные слова. Женщина что-то кричала и смеялась, мужчина снова и снова повторял звучным тенором приказ или команду. Все остальные болтали и невнятно тараторили во всю силу своих легких. Пронзительный смех резанул слух совсем рядом, будто лайнер подошел ближе. Ботик услышал, как звонкий мужской тенор произнес: «Мне надо то же, что и тебе», и голос унесся назад к воде.

Вечеринка закончилась. Лайнер ушел. Что бы это ни было, все исчезло, упала тишина.

«Мне надо то же, что и тебе»?

Ботик пошел дальше. Причал казался недостижимо далеким. Слуховая галлюцинация, если это была она, растревожила его. Он остановился на объяснении, что ветер или необычное свойство воды каким-то образом принесли голоса за десять-пятнадцать миль. Он слышал вечеринку на пароме, а не на океанском лайнере, люди веселились, входя в раж и понемногу теряя разум. Такое бывает на праздниках, но Ботик чувствовал в этом веселье что-то дьявольски безрассудное, даже демоническое. И обрадовался, что он не на том пароме сейчас.

И вот Ботик достиг дальнего узкого конца огромной автостоянки за музеем искусств. Оставалось миновать полосу садов, зеленую лужайку и пруд с утками. Далее начиналась гавань для яхт — сложная система длинных изгибающихся причалов, усеянных сотнями прогулочных катеров: некоторые с тонкими мачтами, другие более массивные, широкие, несущие рулевые рубки, как строгие белые шляпы. Лодки покачивались на ветру, которого он не ощущал. Озеро Мичиган накатывало синими волнами, увенчанными барашками сверкающей пены. Ботик переступил бетонное ограждение стоянки и опустил ногу на пружинистую траву.

Рев голосов взорвал воздух, истерически, жутковато засмеялась и взвизгнула женщина. Мужской тенор медно протрубил: «Мне надо то же, что и тебе».

Ботик застыл на месте — звуки исчезли. Воровское чутье подсказывало вернуться в отель, собрать вещички и двигать из этого города.

Он опустил на траву вторую ногу. Джейсон Боутмен не позволит шуткам природы пугать его. Вид множества причалов воодушевил его, напомнив папу: яхты Чарльза Боутмена были красивыми, каждая — Ботик теперь понял это — произведение искусства, как гитара ручной работы из красного и орехового дерева, в каждый блестящий дюйм которой вложен уверенный и кропотливый труд. Будет настоящий кайф увидеть парочку таких, покачивающихся у причала на частной — разумеется — пристани. Почему бы не взглянуть?