Темная материя

Малышка исподлобья послала Михаилу нежнейший взгляд и улыбку и снова с самозабвением занялась едой. Тут уж Ирина не могла не согласиться: хитрость и интеллект неразлучны. Однако, ощущение, что у Малышки развивается свое, ущербное восприятие жизни и реакций на нее, и они это упускают, все же несколько раз настигало Ирину, но плотная занятость делами, неизменная улыбчивость и отличные отметки девочки заглушали мимолетное беспокойство. Удивлялись воспитатели другому – что Малышка потом ни разу не села за пианино и не позанималась гимнастикой. Как отрезало. Как будто в ее жизни не было шести с половиной лет регулярных тренировок. Все кануло в небытие, даже привычки или потребности не осталось.

– Дети всегда правы, – философски изрек Михаил, – потому что им принадлежит будущее. А наша Юлька так вообще на редкость разумная девица!

Малышка действительно становилась на удивление прагматичной, совсем не по летам. Ей надо было понимать выгоды и преимущества буквально всего, что возникало в ее жизни. Она практически никогда не утруждала себя чем-либо просто так, из интереса или из-за банального любопытства. Ей нужно было знать, что ей даст то или иное занятие; если оно того не стоило, она прекращала им заниматься. Такая рачительность смешила, ее пытались убедить, что делать что-то просто из интереса приятно и нормально, но Малышка этого не понимала и не могла сказать, интересно ли ей что-нибудь.

– А чтение? – подсказывала Ирина.

Малышка очень много читала и была весьма эрудированной, чем приводила в восторг учителей и всех окружающих. Но ее прагматизм распространялся и на книги, ни разу она не выдала какую-либо эмоцию ни от любовного романа, ни от драмы или трагедии. Для нее книги были источником сведений о мире, словно большая энциклопедия в историях, удобно и наглядно описывающая жизнь на разных примерах. По ним Юлечка получала представления о поведении людей, их мотивах, реакциях и в этом смысле была неутомимым исследователем.

– Я бы так не поступила, – говорила она о героинях любовных романов. – Что выиграла Фериде из «Птички певчей», убежав от жениха? Ничего! Зря только столько лет жила как нищенка.

Ирину с Михаилом такие наивные заявления смешили, они с удовольствием объясняли юной читательнице чувства и мотивы героев, довольствовались тем, как внимательно выслушивала их Юлечка, задавала дельные вопросы. Вопросы ее, правда, всегда отличались логичностью, исключающей мало-мальскую завязку на чувствительности.

– Господи, ей еще учиться и учиться! – восклицал Михаил. – Неужели мы тоже когда-то не имели никаких представлений о страстях? Даже не верится. А девочка-то наша какова, а? Ей бы полком командовать! В эмпиреях не витает, в обморок от амуров не упадет и на ромашке гадать не станет!

На расспросы о школе деловитая Малышка тоже давала только фактические ответы: пятерок столько-то, тот-то болеет, одну химию заменили биологией, шнурок на правом ботинке порвался прямо на экскурсии.

– Ну что же ты у меня такая деловая колбаса! – восклицала Ира. Ей хотелось узнать эмоции сестрички, но эмоции как раз и отсутствовали. Сравнивать было с кем: сама Ира в школе была вдохновлена химией, подругами, мечтами. – Тебе интересно? Весело? Хочется в школу?

– Что за вопросы? – недоумевала Малышка. – Хожу, как все.

– Действительно, – удивлялся и Михаил. – Учится ребенок отлично, причем сама. Конечно, ей интересно и весело, в детстве всем интересно и весело!

Ирина пожимала плечом, трудно было объяснить, что ее смущало в сестренке. Нескладная Юлька стояла рядом на длинных, подгибающихся ножках, до смешного серьезно сводила красивые стрельчатые брови, собирала гузкой яркие губы, потом улыбалась и комната словно озарялась солнышком. Обаяние Малышки с каждым днем только усиливалось и противостоять гипнотической силе прямого, ясного взгляда ее чистых серых глаз было невозможно. Такие женщины рождаются для любви.

– Подростки – трудное племя! – говорил Михаил. – Перерастет еще сто раз. Иди к себе, дорогая! – отпускал он Малышку.

– Как она хороша! – восклицала Ирина вслед сестре.

– Да, и все ее любят. Видела, какие толпы к ней приходят? В рот так и заглядывают.

– Да. И она ими вертит как хочет, – усмехалась Ира.

– Ну, лидер по натуре, тут ничего не поделаешь, – Михаил оставался неизменным ревнителем своей маленькой воспитанницы, хотя она и переросла его на полголовы.

– У меня никогда не было духа состязательности, который сидит в ней. Я делала что-либо только из интереса, а Малышка все делает не потому, что ей это нравится, а чтобы обойти других, победить. Ей нужен только выигрыш.

– Разве это плохо?

– Не знаю. Может, это характер бойца и мне не понять, кому и что она доказывает? Никто ведь ей вызова не бросает, а она в вечном поединке со всеми. Как задиристый петух. Сама себе придумает, что должна всех победить, и злится, если кто-то лучше нее. Вот думаю, музыкалку и гимнастику она бросила не потому ли, что кто-то там лучше нее? И посмотри на ее подруг! Даже для общения выбирает тех, кто подыгрывает ей. Что в этом хорошего?