Темная мишень

Волна, захлестнувшая платформу позади, не добралась до него всего несколько метров – она застыла, скованная поблескивающей ледяной поверхностью. Но теперь за ним кралась сама тьма – как Димка ни старался, взгляд больше не проникал в нее, упирался в черную стену, осязаемо плотную на вид, и эта стена неумолимо подступала все ближе, жадно проглатывая пилоны, слизывая мрамор платформы вместе с мусором и старыми обглоданными костями, сдирая шершавым языком облупившийся свод. Сотников не знал, что произойдет, когда эта тьма коснется его тела, но хорошо понимал, что больше останавливаться нельзя.

Он с трудом двинулся вверх, по стонущим и прогибающимся под каждым шагом ступенькам.

На середине, почувствовав что-то прямо за спиной, он все же не выдержал и резко оглянулся. Движение вышло неловким, и он едва не потерял равновесие, но все-таки успел ухватиться рукой за пластиковый поручень эскалатора, избежав смертельного падения вниз.

Стена тьмы, плотная и подрагивающая, словно желе, стояла всего в метре от него, дышала ему в лицо пронизывающим до костей холодом, алчно изучала тысячами невидимых глаз. Ему показалось, будто что-то шевелится в этой тьме, какие-то смутные силуэты проносятся в ее толще. Он услышал тихие призрачные шорохи. Шепотки, крадущиеся на мягких лапах. Поручень под пальцами вдруг продавился, рассыпался прахом. Тьма рывком придвинулась еще на полметра. Пот на лице мгновенно превратился в ледяную корку, веки застыли, ресницы и волосы покрылись инеем. Хрипло простонав, Димка из последних сил развернулся и двинулся дальше, вверх по эскалатору, чувствуя, как с каждых вдохом и выдохом кристаллики льда режут легкие, и молясь, чтобы у него все получилось.

На очередном шаге поднятая нога вдруг ухнула вниз, но тут же нашла опору: ступеньки кончились, потянулся ровный участок.

Перед лицом возникла решетка отсечки.

Протянув сквозь прутья руку, он хотел отодвинуть внутренний засов, покрытый кристалликами инея, но тот вдруг сдвинулся сам. Димка находился не в том состоянии, чтобы тратить силы на удивление – распахнув решетчатую дверь плечом, тронулся дальше. Все тело онемело от холода, промерзло до костей, он больше не чувствовал боли. Следующая заминка его просто убьет. Стоит еще раз оглянуться – и он пропадет, сгинет в этой ледяной тьме, в этой реальности потерянных душ… Слова пришли сами собой, и он понял, что это правда – он провалился в мир мертвых, и все, что ему нужно делать сейчас – идти вперед. Только вперед. Иначе он останется здесь навсегда, присоединится к блуждающим во тьме душам.

Оружие здесь не спасет, он напрасно надрывался.

Искатель стащил с плеча твердый, словно из жести, ремень и позволил снайперке упасть. На секунду дышать стало легче, и он опередил тьму на пару шагов. Сотников не оглядывался, но и так знал, насколько близко она за спиной. Следом так же бесшумно, словно в вату, упал «Бизон». Вторая решетка. Какая удача – дверь уже открыта. Мысль мелькнула и угасла, поглощенная дикой усталостью.

Прямой участок прохода до первой ступеньки лестницы он преодолевал еще вечность. Затем начался бесконечный спуск. С высоты Новокузнецкая выглядела такой же пугающе вымершей, как и Третьяковская-Северная, оставшаяся за спиной. Ни одной живой души. Ни света, ни тьмы – лишь серое пространство, насколько хватало взгляда. Но даже на то, чтобы вертеть головой, уже не осталось ни сил, ни желания. Он просто двигался в нужном направлении, уставившись перед собой.

Димка надеялся, что там, в настоящей реальности, люди все еще живы. Их просто не видно в мире мертвых. Тьма за спиной, вроде, начала отставать. Наверное, ей слишком многое требовалось переварить, чтобы обратить и этот мирок в прах. Ведь Северная была безжизненной уже давно, Мертвый Перегон властвовал на ней безраздельно, перекраивая реальность под себя, но здесь, на Новокузнецкой, эманация людской жизни пропитывала каждый сантиметр камня, дерева и ткани. Много энергии. Много пищи для смерти, которую он привел за собой, спасаясь от морлоков – таких же измененных, как и он сам…

А ведь верно.

Мысль не показалась неожиданной, интуитивно он давно это понял, а сейчас осознал окончательно. Этим несчастным некому было помочь, как помог бауманцу Натуралист, и ими занялся Мертвый Перегон.

Димка медленно брел по центральному проходу мимо серых палаток и чувствовал себя полнейшей развалиной, ходячим трупом с высохшей кожей, с одеревеневшими костями, скрипевшими при каждом усилии, с кровью, превратившейся в стылую водицу, которая в любой момент могла замерзнуть от дыхания тьмы за спиной и навсегда превратить его тело в ледяную статую. Даже мысли погасли в его опустошенном бессилием и скованном пронизывающим холодом сознании, и лишь пар, вырывавшийся изо рта, говорил, что он пока дышит. Борется. Живет. Исступленное желание выжить наперекор всему, добраться до девушки, которую любил всем сердцем, и вырваться отсюда вместе с ней, не позволяло ему остановиться и тихо угаснуть, развалившись на куски омертвевшей плоти…