Темная мишень

Зимой, когда земля укутана белым саваном, нет настоящей тьмы даже самой ненастной ночью, но сейчас, хотя время едва приблизилось к вечеру, из-за снегопада видно было не дальше десятка-другого шагов.

Наташка следовала сразу за Димкой, отставая лишь на шаг. Он и Соленый шли впереди, Каравай, Фёдор, Кирпич и Косарь – за ней. Под ногами поскрипывал снег, но ступать несложно – тропу, протоптанную по бывшему Садовническому проезду отрядом Грешника, еще не занесло. Часть пути прошли по ней, потом свернули на поперечную улицу, и здесь уже пришлось топать по целине, проваливаясь в рыхлый снег выше щиколотки. Впрочем, недолго: заначка новокузнецких сталкеров располагалась примерно в квартале от наземного вестибюля метро, в гаражной пристройке возле небольшого двухэтажного здания из красного кирпича.

Широкую гаражную дверь сразу открыть не удалось – несмотря на смазку, механизм все-таки прихватило морозцем. Проблемой занялись Косарь с Кирпичом, остальные прикрывали, настороженно поглядывая по сторонам.

Наташка ждала относительно спокойно. Крупные ленивые снежинки мягко падали на голову и плечи, скользили по выпуклому пластику маски, оседали на руках и оружии. Едва заметный парок от дыхания вился над выпускными клапанами. Свежий воздух, проникавший сквозь фильтры, с непривычки пьянил. Настороженность спутников она хорошо понимала, но сама опасности не чувствовала. Близлежащие улицы были именно такими, какими и казались, – пустынными и безжизненными. Один из редких моментов, когда можно действительно наслаждаться жизнью.

Ее прошлый выход на поверхность состоялся осенью, когда первые холода уже покусывали землю, но снег еще не выпал, и мир выглядел тогда совсем по-другому. Более серым, пустынным, заброшенным. Неприглядным. Теперь же снежное покрывало укутало под собой все рытвины и мусор на дорогах, присыпало продавленные крыши зданий, накрыло разбросанные где попало древние остовы машин. Белизна освежила краски, прикрыла раны, нанесенные древней войной, словно дезинфицирующая марлевая повязка. И дневной свет после искусственного освещения туннелей уже не причинял глазам боль, как в первый раз, – зрение теперь подстраивалось гораздо быстрее. Наташка понимала, что просто стала другой, теперь она больше соответствовала этому миру. И сейчас она стояла здесь, возле гаража, с таким чувством, словно вернулась почти что домой. Она и не подозревала, что за два месяца туннельной тьмы так соскучилась по поверхности, по небу, по настоящему свету.

А как полегчало на душе, когда выбрались со злополучной Новокузнецкой! Снаружи морозило градусов под десять, но именно здесь прекратил наконец изнурять нервный озноб – темные щупальца Мертвого Перегона до поверхности уже не дотягивались. Даже бойня на оставшейся под землей станции, унесшая жизни по меньшей мере двух десятков людей, отсюда казалась далекой, ненастоящей. А может, она просто устала переживать… за чужих. Может, и жестковато звучит, но на всех соломки не подстелешь. Тот же Пистон – опытный же был следопыт, а так глупо подставился. Все эти прятки с отводом внимания сильно искажают восприятие, а они торопились… Морлок не почуял их, а они не заметили живого морлока. Да что теперь об этом…

Димка стоял в двух шагах, по укоренившейся привычке настороженно шарил взглядом по окрестностям, выслеживая непрошеную живность, хотя знал не хуже нее, что рядом, кроме них, никого нет – кроме, разве что, совсем уж мелкого безобидного зверья, скрывавшегося от холода и хищников в норах. Внешне он казался спокойным, но девушка хорошо чувствовала его внутреннее смятение. Злость и досаду. И ей очень хотелось шагнуть к парню, взять под руку, прижаться к его плечу, почувствовать успокаивающее тепло его тела… Но она хорошо понимала, что мешать сейчас нельзя. Ситуация на поверхности может измениться в любую секунду, сейчас не место и не время лишним чувствам.

Лишним чувствам… Как же ей это осточертело! Любить урывками, с оглядкой на обстоятельства…

Взгляд девушки скользнул по остальным спутникам – темные человеческие силуэты возле гаража, размываемые порывами насыщенного снегом ветра. Пока Кирпич под чутким матерным руководством Косаря старался расшевелить монтировкой примерзшие дверные стыки, Фёдор обеспокоенно вертел головой, определенно чувствуя себя на поверхности крайне неуютно. И постоянно дергался от любого подозрительного звука, чуть что хватаясь за свою любимую «Рысь». Но он хотя бы здоров, а вот состояние Каравая Наташке не нравилось: удар морлока не прошел даром. Сталкер вызвался проводить друзей до заначки, но сейчас заметно сдал и стоял, обессиленно прислонившись к стене возле гаража. Хороший и мужественный человек, этот Каравай, годившийся ей в отцы… И Наташа не без сожаления подумала, что не сможет ему помочь. Она едва-едва восстановила собственные силы и не собиралась их снова распылять, оставлять себя без защиты в минуту опасности. Тут уж без сантиментов.