Темная ночь

«Ты должен радоваться, что эта мерзкая наживка тебя боится», – мысленно обратился Мэддокс к самому себе и криво усмехнулся. «Должен»… Как же сильно он в последнее время ненавидел это слово! На самом деле Мэддокс не до конца был уверен в том, что Эшлин наживка. Она искренне удивилась, когда он сообщил ей о четырех мужчинах, шедших за ней через лес. Содеянное им привело ее в ужас, но ведь для женщины более чем естественно сторониться всего связанного с войной и кровопролитием. «Да и потом, почему она с такой легкостью – сама, не под пыткой! – заговорила о демонах?» – спрашивал себя мужчина. Будь Эшлин наживкой, она бы скорее попыталась усыпить его бдительность, разыграв ни о чем не подозревающую простушку. И она не пыталась выманить Мэддокса из крепости или пустить внутрь посторонних. «Но это и неудивительно, – подумал Мэддокс, стараясь быть беспристрастным и учесть все обстоятельства, – ведь все это время она просидела под замком». Но как объяснить то, что произошло ночью? Рискуя жизнью, Эшлин пыталась защитить его от тех, кого полагала его убийцами, чуть ли не на меч бросалась от горя и исступления, вместо того чтобы радоваться, что кто-то вот-вот выполнит за нее всю грязную работу. «Безумие! Полнейшая бессмыслица! Кто же она все-таки такая? – почти в отчаянии подумал Мэддокс, но тут же мысленно приказал себе успокоиться: – Хватит ломать голову! Ты завтра разберешься, кто она такая и чего ей здесь нужно, а сегодня… сегодня у тебя есть дела поважнее».

Мэддокс быстро шел по галереям и переходам по направлению к комнате отдыха. Его решительные шаги гулким и зловещим эхом отдавались под старинными каменными сводами. Сидящий внутри его злой дух урчал в предвкушении стычки. Наконец оказавшись у цели, Мэддокс остановился в дверях и окинул взглядом помещение. В комнате отдыха был страшный кавардак: везде валялись попкорн и всякий мусор. Возле одного из кресел громоздилась целая куча окровавленных салфеток и полотенец, из чего следовало, что тут недавно побывал Рейес. Телевизор на сей раз не работал, зато бильярдный стол производил такое впечатление, будто здесь шла оживленная игра, но буквально за минуту до прихода Мэддокса игроки по неведомой причине прервали ее, побросали кии и поспешно ушли. В комнате никого не было. Даже Люсьен ушел.

«Куда они все запропастились?» – удивился Мэддокс и принялся методично обходить крепость в поисках хоть одной живой души. Он заглянул во все общие помещения, побывал в сауне, спортзале, на закрытом баскетбольном корте, но так никого и не встретил. Тогда Мэддокс переключился на спальни. Дойдя до комнаты Париса, он без стука рванул дверь. Постель была смята, но пуста, повсюду валялись резиновые женщины, которых некогда в большом количестве закупил Торин, но если они и знали, где пропадал хозяин комнаты, то вряд ли сказали бы. По стенам были развешаны хлысты, кандалы и прочие секс-игрушки, о назначении многих из которых Мэддокс даже боялся делать предположения. Тряхнув головой, он вышел из комнаты и пошел дальше по коридору.

«Бей! Рви! Круши!» – бесновался сидящий внутри его демон. Пытаясь не обращать внимания на призывы Насилия, Мэддокс вошел к Рейесу. Внутри не оказалось ни самого хозяина спальни, ни секс-игрушек. Зато оружия было в изобилии: пистолеты, ножи, «звездочки ниндзя» – казалось, здесь можно найти все что угодно. На полу лежал мат, покрытый пятнами засохшей крови. Также взору Мэддокса предстали боксерский мешок и пара гантелей. Стены украшало несколько вмятин, оставленных, судя по всему, кулаками. «Надо будет потом зайти и залатать их», – подумал Мэддокс.

«Бей! Рви! Круши!» – стучало у него в голове.

Комната Люсьена оказалась заперта, и на стук никто не отзывался. Спальни Аэрона и Торина тоже были пусты. Мэддокса трясло от бешенства, перед глазами прыгали черные пятна. Призывы демона переросли в нечленораздельный рев. Он так хотел Эшлин, но не мог вернуться к ней, пока не выпустит пар, но не знал, как сделать это, если никого нет! «Ни одной чертовой души!» – взревел про себя Мэддокс. Почти бегом он снова пустился сквозь вереницу галерей и коридоров.

– Где вы?! – исступленно проревел он, остановившись, и со злостью впечатал кулак в стену. Один раз, другой. Стену украсили вмятины, очень похожие на те, что он видел в спальне у Рейеса. Костяшки пальцев саднило, но Мэддоксу были приятны эти ощущения – Насилие внутри его довольно заурчал. Пройдя еще немного, он снова приложился кулаком о стену. Время поджимало, не за горами была ночь, и, прежде чем она спустится на землю, он должен, нет – просто обязан раствориться в Эшлин, изведать каждый дюйм ее нежного тела, ибо неведение было мучительнее и страшнее, чем все пламя ада, вместе взятое.

«А что, если женщина, которую ты запер в спальне, только притворяется, будто желает тебя, и хочет таким образом выпытать информацию? – стремясь доконать его, прошептал демон. – Что, если каждый раз, когда вы рядом, она думает о каком-то другом мужчине, чтобы достовернее изобразить возбуждение?»