Тёмная ночь

- Да, два билета, до Смоленска и обратно, - кивнул Переводов. - Изъяты на официальном рабочем месте Повиликина, в отделе снабжения горводопровода, в ящике письменного стола. Кроме билетов, согласно списку, там находились из личных вещей Повиликина его нарукавники, его запасные очки в футляре, за рваной подкладкой футляра билеты и обнаружились, пара заточенных карандашей, один простой и один красно-синий, "перевертыш", и еще какая-то дрянь... - полковник продемонстрировал Высику не только отменную память на все оперативные дела, но и то, что он лично просмотрел все материалы по Повиликину, прежде чем передать дело Высику. - Если ты думаешь, что мы не запросили Смоленск и не проверили, ты ошибаешься, - понимай, параллельно с Высиком линией Повиликина занимались и другие, а Высик ничего не знал об этом: чтобы считал, что вся ответственность на нем, и пахал поусердней. И правильно. Так и надо. Если бы позволяла субординация, Высик выразил бы одобрение и восхищение действиями полковника, тому, как он организует все "разводки караула". А Переводов продолжал. - Ничего путного обнаружить не удалось. Если и встречался там Повиликин с заказчиком фальшивых документов, то пойди, обнаружь это сейчас, спустя три с лишним месяца, ведь ездил он, - полковник поглядел один из документов на свет, чтобы увидеть пробитую компостером дату, - да, в апреле. За те дни, что Повиликин был в Смоленске, никто, на него похожий, по судебным и загсовским архивам не шастал - не помнят, во всяком случае, нигде нет отметки, что в эти дни кто-нибудь запрашивал копию свидетельства о рождении или о давнем разводе. Сам знаешь, выдача копий по журналам регистрируется.

- Не там искали, - сказал Высик. - Это раньше он по судам и загсам гулял...

- Что ты нашел? - насторожился полковник.

- Догадка. Он всегда искал по тем местам, через которые можно чистую биографию любому документу соорудить. Это раньше можно было с неясностями учета мухлевать, сейчас не помухлюешь. Зато сейчас люди, которые попали в плен или на работы в Германию, или которые были объявлены пропавшими без вести, и у которых из-за этого мог запросто выпасть большой кусок биографии - в смысле, документированной биографии...

- К таким людям сейчас ГБ придираться не будет! - перебил полковник, живо ухвативший. - Это раньше взять себе имя и биографию человека, затерявшегося на фронте и, скорей всего, в лагерях для военнопленных сгинувшего, значило вызвать к себе ненужный интерес - и, очень вероятно, самого себя подставить под политическую статью! А сейчас - как? Понимаю, понимаю... - полковник в возбуждении заходил по кабинету. - Допустим, живу я по поддельным документам где-то далеко от тех мест, в которых, мол, я родился и вырос. Вызывают мои документы какое-то подозрение. Я объясняю: понимаете, я два года был в плену - в лагере - под оккупантом и у меня на глазах семью расстреляли, если по возрасту я не мог в войне участвовать - документы утратил, восстанавливал по заявлению, в родные места возвращаться не стал, раз вся семья погибла, а молчал всегда об этом периоде моей биографии, потому что боялся, стольких вокруг посадили по подозрению в измене родине... Можно сочинить красивое объяснение, почему в конце войны органы военной контрразведки и НКВД не проверяли: мол, в неразберихе сквозь все линии фронтов проскользнул, едва американцы лагерь освободили, или что-то такое... Говорят: война все спишет. Тут, и в самом деле, война любую несуразность списывает, любые белые пятна. Главное - чтобы и вправду никого из семьи и близких в живых не осталось, чтобы никто не мог опознать либо не опознать. Любая история чистой и складной выйдет, не подкопаешься. Можно, конечно, начать сверять номера серий паспортных бланков, заводить переписку с другими городами - но все это долгая морока, никто этим заниматься не будет, если нет дополнительных веских поводов для подозрений. И если Кирзач сумел достаточно внешность изменить, усы, там, борода, накладная родинка, то его документы уже десять раз могли проверять - и не задерживать. Да, получается, лишь когда преступника в лицо опознаешь, можно будет задним числом утверждать, что документы у него подложные, и отдавать эти документы на экспертизу... Умно, очень умно. Как догадался, майор?