Темная половина (Dark Side)

Нет, Роули. В эти дни здесь появился сумасшедший убийца, который частично является мною. Этот парень, могущий залезать в мое тело и заставляющий меня втыкать карандаш в свою собственную руку, принуждает меня считать каждый день, который я прожил, еще не сойдя с ума, большой моей победой и удачей. Реальность не поддается никакому пониманию, старый друг мой.

– Все ли в порядке? А почему не может быть все в порядке?

– Мне кажется, я безошибочно чувствую тонкий запах иронии, Тад.

– Ты ошибаешься.

– Да? А почему ты выглядишь как олень, ослепленный парой фар?

– Роули...

– И человек, с которым я сейчас говорю, напоминает мне того продавца, у которого вы покупаете что-то по телефону только для того, чтобы убедиться, что он никогда не посетит ваш дом лично.

– Это ничего, Роули.

– Очень хорошо. – Роули не выглядел убежденным в этом.

Тад вышел из комнаты и пошел к Роули, сопровождаемый им.

– Куда вы идете? – спросил Харрисон.

– К Роули кто-то позвонил и попросил меня к телефону, – объяснил Тад. – Номера здесь идут подряд один за другим, и парень мог просто их перепутать

– И получилось так, что он наткнулся на единственного другого преподавателя факультета, который сегодня находится здесь? – скептически уточнил Харрисон.

Тад пожал плечами и продолжил свой маршрут.

Комната Роули Делессепса была в полном беспорядке, приятна и все еще хранила аромат его трубки – двухгодичное воздержание не смогло пока перевесить тридцатилетний срок окуривания этого помещения. В комнате доминировала мишень для игры в дартс с фотографией Рональда Рейгана, повешенной поверх нее. Книга Франклина Бэрринджера «Фольклор Америки», напоминающая по формату том энциклопедии, лежала открытой на столе Роули. Телефон был снят с подставки и стоял на стопке инвентарных книг. Глядя на аппарат, Тад ощутил, как его начинает снова обволакивать какая-то пелена. Словно его завернули в одеяло, которое давно надо было выстирать. Тад повернул назад голову, почти уверенный, что сейчас увидят всех их троих: Роули, Харрисона и Манчестера, выстроившихся в ряд в дверном проеме, как воробьи на телефонной линии. Но все было пусто, и откуда-то из холла раздавался мягких голос Роули. Он чем-то задержал сторожевых псов Тада. И Тад очень сомневался, что вышло это ненамеренно.

Он взял трубку и произнес:

– Хэллоу, Джордж.

– У тебя прошла твоя неделя, – сказал голос на другом конце провода. Это был голос Старка, но Тад очень бы удивился, если бы их нынешние голосовые отпечатки снова так удивительно точно совпали. Голос Старка не был тем же, что раньше. Он звучал глуше и более хрипло, словно у человека, который слишком долго и громко подбадривал свою команду на каком-то спортивном соревновании. – У тебя кончилась твоя неделя, и ты не сделал даже попытки.

– Ты прав, – сказал Тад. Он почувствовал сильный холод. Тад пытался удержаться от дрожи. Этот пронизывающий холод, казалось, исходил из самого телефона, вливаясь в ухо, словно льдинки. Но Тад также почувствовал сильную злость. – Я не собираюсь этим заниматься, Джордж. Неделя, месяц, десять лет – мне все равно. Почему бы это не понять? Ты мертв и останешься таковым.

– Ты ошибаешься, старина. Если ты собираешься стать мертвым, ты как раз прямо к этому и движешься.

– Ты знаешь, как звучит твой голос, Джордж? – спросил Тад. – Он звучит, словно ты разваливаешься на части. Вот почему ты хочешь, чтобы я начал писать снова, так ведь? «Теряем связь», – вот что та написал. Ты же биодеградируешь, верно? Это не продлится долго, и ты развалишься на кусочки, как фаэтон с одной осью.

– Ничто из этого тебя не касается, Тад, – возразил хриплый голос. Он перешел с низкого гудения в шелестящему звуку, напоминающему высыпание гравия из опрокинутого кузова грузовика. Это создавало впечатление, что голосовые возможности Старка ограничены всего одной-двумя первыми фразами, после которых он возвращается к обычному глухому полушепоту. – Все, что происходит со мной, тебя не касается. Это ведь только отвлекает тебя, дружок. Ты просто захотел прогуляться в сумерках или ты хочешь оказаться очень несчастливо родившимся на свет божий сукиным сыном. И ты будешь не один, кто об этом пожалеет.

– Я не...

Щелчок! Старк исчез. Тад задумчиво посмотрел на телефон, всего какой-то миг, а затем водрузил его на подставку. Когда он оглянулся, Харрисон и Манчестер уже стояли перед ним.

– Кто это был? – спросил Манчестер.

– Студент, – ответил Тад. В этот момент он сам не знал, почему лжет. Единственное, в чем он был твердо уверен, так это была ужасная боль в кишках. – Просто студент. Как я и предполагал.

– Как он узнал, что вы здесь? – спросил Харрисон. – И как он попал на телефон этого джентльмена?

– Я сдаюсь, – грустно сказал Тад. – Я глубоко законспирированный русский агент. А это был мой связной. Я буду вести себя тихо.

Харрисон не рассердился – или, по крайней мере, он не показал этого. Но взгляд слегка утомленного этими выходками человека был куда эффективнее, чем злоба на Тада.