Темная симфония

— Я буду с тобой. Помни, ты не сможешь увидеть своими собственными глазами. Ты должна будешь слиться со мною и увидеть посредством меня. Я могу использовать Кельта или какого-либо другого человека, с которым у меня есть особенная связь, чтобы видеть, даже на расстоянии. У нас сильная связь. Здесь не о чем волноваться. Я смогу удержать связь, и ты будешь в состоянии увидеть.

— Я не уверена, что понимаю, но хочу попробовать, — ее голос звучал напугано, но решительно. Ее руки сжали его. — Скажи мне, что делать.

— Позволь себе дотянуться до меня. Тебе известен путь. Это точно так же, как заниматься любовью, полное слияние сознаний. Просто позволь этому произойти.

Стараясь успокоиться, Антониетта втянула в легкие воздух. Она боялась, что это сработает. Боялась, что не сработает. Очень медленно она потянулась и сняла свои темные очки. Кончиками пальцев дотронулась до своих глаз. Она чувствовала его. Байрона. Двигающегося в ее сознании. Выискивая места, которые она никому другому не позволяла увидеть. Она отпрянула от него.

— Все хорошо, bella, я не ищу компромата. Ты также находишься в моей голове. Это работает в двух направлениях с взаимным уважением. Попытайся еще раз и на этот раз расслабься.

Антониетта впилась ногтями в тыльную сторону его ладони и впустила его в свое сознание. Позволила своим барьерам пасть ради слияния. Это было странное чувство, не неприятное, слияние двух личностей. Она ждала. Задержав дыхание. Цвета мерцали и танцевали. Яркие. Живые. Даже чересчур. Она закричала и закрыла глаза руками. Цвета не исчезали.

— Просто прими их и позволь им пройти.

Она попыталась. Ее желудок сжался. На расстоянии она смогла различить что-то туманное. Байрон сосредоточенно смотрел на что-то. Антониетта напряженно отпрянула назад, прижимаясь к нему. Но глаза вынудила оставаться открытыми. Она не была уверена, что стоит это делать, она могла бы сказать, что картины шли от него, что они были не ее, но ей хотелось, как если бы по-настоящему, видеть. Контуры начали проясняться. Ее желудок содрогнулся вновь. Все накренилось и завертелось.

— Это неправильно. Я не думаю, что делаю это правильно. Все так быстро движется и вращается.

— Крепче держись за мои руки. Цепляйся. Это не твои глаза, Антониетта. Они мои. Тебе не нужны кончики пальцев, чтобы сказать мозгу, что ты видишь.

Что-то темное танцевало на стенах. Она наклонилась, чтобы избежать этого.

— Тень — это отражение огня на стене. Ты можешь провести рукой сквозь тень. Сконцентрируйся. Я собираюсь сузить наше зрение, чтобы увидеть одну вещь. Кельт мирно лежит возле твоей кровати. Я хочу, чтобы ты увидела его.

Антониетта сражалась с самой что ни на есть настоящей пространственной дезориентацией. Она повернула голову и предметы внезапно появились перед нею подобно ракетам. Она закричала.

— Это не работает, — она с силой прижала руку к своему бунтующему животу. — Мне плохо.

— Нет, это не так. Но мы можем остановиться, если ты этого хочешь, — его руки с силой сжали ее.

— Всего лишь взгляни на Кельта. Только на Кельта.

Она была Скарлетти. Ее семья никогда не уклонялась от вызова.

— Я могу сделать это.

Она сосредоточилась на дальнем, расплывчатом объекте. Борзая подняла голову и все расплылось и закружилось перед ее глазами. Она не отвела взгляд. Картина начала проясняться. Кельт. Развалившийся возле ее кровати. Он был огромным, черным и с благородной головой. Антониетта не могла определить расстояние на глаз, поэтому вытянула руку, посчитав, что он достаточно близко и она может дотронуться до него.

— Он на противоположной стороне комнаты.

— Он красавец. Я хочу увидеть твое лицо. Покажи мне свое лицо.

Он воспользовался небольшим зеркалом на туалетном столике, уставившись на свое собственное лицо. Ее руки скользнули вверх, чтобы проверить самой, двигаясь по его лицу, ощупывая родные черты. Он был слишком красив, его глаза гипнотизировали, его рот был греховно-привлекательным, а челюсть сильной. Она любила его волосы, даже когда они были собраны сзади и связаны у основания шеи.

Они осмотрели множество предметов в ее комнате от кровати с балдахином до витражного окна.

— Я не хочу, чтобы ты устала. Я хочу, чтобы ты увидела себя.

Антониетта покачала головой. Байрон стоял позади нее, его тело вплотную прижималось к ее. Она едва могла дышать, желая его. Его сознание было полностью слито с ее, и ощущения не походили ни на что ранее испытанное ею. Она не знала, как долго еще будет в состоянии держать руки подальше от него. Особенно после того, как увидела его лицо. А мысль увидеть себя воочию была тревожной. Хотя, вынуждена была признать она, любопытной.

— Ты знаешь, что такое зеркало? — настойчиво спросил Байрон. — Припоминаешь из дней своего детства? Ты сможешь увидеть свое собственное отражение. Я хочу, чтобы ты взглянула на себя.

У нее во рту все пересохло.

— Пожалуй, не стоит.

Зрение принадлежало Байрону. Антониетта испытывала сексуальное влечение всего от одного прикосновения, у него же были все чувства. Он хотел, чтобы она ощутила то, что чувствовал он, просто глядя на ее тело.