Темная сторона демократии: Объяснение этнических чисток

Наш автор не определился с ответом на данный вопрос. С одной стороны, рассуждая из перспективы универсализма (и разделяющего универсальные ценности «мирового сообщества»), он обращает внимание на сдвиги, внушающие оптимизм. Да, сегодняшние механизмы противодействия преступлениям геноцида вызывают множество нареканий, однако невозможно отрицать, что эти механизмы созданы. Подстрекатели и исполнители геноцида больше не могут быть так же уверены в своей безопасности, как это было до середины XX века. Пусть большинству из них и удается спрятаться от ответственности, но у родственников жертв все же есть надежда, что меч Фемиды когда-нибудь настигнет хотя бы самых одиозных преступников. Да, государство, присвоившее себе функции мирового жандарма (США), само далеко не безгрешно, но лучше плохой жандарм, чем никакого[20]. Да, институты ООН постоянно пробуксовывают, но они худо-бедно работают.

С другой стороны, будучи трезвым аналитиком, Манн прекрасно осознает, что в самом сегодняшнем мироустройстве заложены глубочайшие диспропорции, в силу которых глобальный Юг живет в изоляции от глобального Севера. На Юге нет тех механизмов институционализации конфликта, которые удалось выработать на Севере. А потому многие страны мировой периферии балансируют на грани провала в очередную «черную дыру этнонационализма» и, добавим, религиозного фундаментализма. Обычным результатом таких провалов становится геноцид. Но дело, конечно, не просто в институтах и в дееспособности или недееспособности государств мировой периферии. Дело в структурных параметрах современной мировой системы. И до тех пор, пока эти параметры не изменены, международное право, по большому счету, бессильно.

Книга Манна на российской почве

Несомненно, что публикация компендиума Манна на русском языке — значимое событие для российского академического сообщества. Хотелось бы, однако, надеяться, что эта книга дойдет до более широкой аудитории. Это поспособствует оздоровлению атмосферы в отечественных публичных дебатах. Дело не только и не столько в характерном для них градусе агрессии (в последнее время просто зашкаливающем). Дело прежде всего в некоей нечувствительности к несправедливости, творимой по отношению к тем, кто не считается «своими». Если жертвы несправедливости не «мы», а «они», то несправедливость вообще перестает восприниматься как таковая. Мало того, если виновники неправедных деяний некоторым образом «наши», то эти деяния едва ли не становятся праведными. Их факт либо упорно отрицают, либо, если это невозможно, релятивизируют, указывая на то, что у противной стороны тоже рыльце в пушку. Как если бы преступления, совершаемые «ими», автоматически оправдывали преступления, совершаемые «нами».

Корни этой моральной невменяемости (равно как и правового нигилизма, на которое в свое время указывал один обитатель российского политического Олимпа) уходят в эпоху большевизма. Сначала ленинский цинизм, позволявший объявлять черное белым — и наоборот, в зависимости от конъюнктуры, затем сталинский принцип коллективной вины. Человек, обронивший афоризм «сын за отца не отвечает», рутинным образом обрекал на чудовищные страдания и на смерть сотни тысяч ни в чем не виновных людей — как возмездие за вину их соплеменников. Казалось бы, очевидно: принцип коллективной ответственности абсолютно несовместим с базовыми нормами права и морали. Однако это совсем не очевидно немалому числу наших сограждан, считающих, что Сталин поступал правильно и что все свидетельства о преступлениях большевиков сфабрикованы врагами России с целью ее опорочить.

В этой связи достоинство труда Манна (и его потенциальная способность достучаться до нравственно оглохшей аудитории) заключается в равноудаленности автора от исследуемых материй. Сербы в его экспозиции в той же мере ответственны за преступления гражданской войны, что хорваты и боснийцы. Американцы в свое время провели столь масштабное уничтожение коренного населения континента, что на них могли равняться нацисты (Манн даже позволяет себе сопоставление речей американских губернаторов XIX века с речами Гитлера — причем не в пользу первых). То обстоятельство, что армяне стали жертвами геноцида 1915 г., не отменяет их вовлеченности в кровавые погромы в отношении турок в предшествовавшие десятилетия. Равным образом Холокост не дает евреям индульгенции на, мягко говоря, сомнительные акции по отношению к палестинцам (израильскую политику на оккупированных территориях Манн без обиняков приравнивает к этническим чисткам).