Темная сторона демократии: Объяснение этнических чисток

После окончания гражданской войны армия начала проводить в жизнь План Б — крайне жестокую тактику ведения боевых действий, хорошо отработанную в войне между Севером и Югом. План Б часто смыкался с Планом В — локальным геноцидом индейцев Великих равнин, апачей и еще более воинственных племен. Шерман был тогда начальником штаба, а Шеридан командующим армией. В 1866 г. Шерман так объяснил свою тактику военному министру:

Если мы разрешим остаться хотя бы 50 индейцам между Арканзасом и округом Платт, нам придется охранять каждый пост, каждый поезд, каждую железнодорожную бригаду… 50 враждебных индейцев прикуют к себе силы трех тысяч солдат. Надо как можно быстрее убрать их оттуда, и невелика разница, будет ли это депортация или уничтожение (Brown, 1970: 157–158).

Шерман не хотел распылять силы, потому что это было на руку индейцам, великолепно умевшим вести партизанскую войну. Поэтому генералы предпочитали развертывать наступление зимой, когда индейцы сосредотачивались на своих зимних стоянках. В этой трагической ситуации воины должны были защищать свой скудный скарб, детей и жен. Армейцы были убеждены, что их огневая мощь подавит любое сопротивление загнанных в угол индейцев (Uttley, 1994). В результате под пулями погибали и стар и млад, и мало кому удавалось спастись. А если кто и спасался, то ненадолго — потеряв все имущество, люди были обречены на голодную смерть. Подчиненный Шермана генерал Санборн был возмущен этой геноцидной тактикой. В письме министру внутренних дел он сообщает:

Для такой могучей нации, как наша, вести войну такими способами с жалкой горсткой кочевников — унижение и позор, вопиющая несправедливость, национальное преступление, за которое рано или поздно на нас или на наших потомков обрушится гнев Небес.

Но генерал Шеридан легко отмахивался от обвинений в истребительной тактике: «Все это не более чем вздорная богословская болтовня слезливых баб, защитников дикарей, тех самых, которые беспощадно убивают наших мужчин, женщин и детей». Так оправдывалось возмездие. Шеридан еще более откровенно выразил свои мысли на знаменитой встрече с команчами, когда те пришли сдаваться. Вождь представился Шеридану на ломаном английском: «Я — Тосави, хороший индеец». Шеридан ответил: «Все хорошие индейцы, которых я видел, были мертвыми индейцами». Именно Шеридану приписывается авторство этой знаменитой фразы, столь популярной на Диком Западе. Афоризм передавался из уст в уста, пока не приобрел чеканную форму: «Хороший индеец — мертвый индеец» (Brown, 1970: 157-158, 170–171). Шерман и Шеридан оставались бессменными командующими в период индейских войн. Гнева Небес не воспоследовало, действия генералов (очень успешные) одобряли и простые жители, и местная администрация далекого фронтира.

Как и следовало ожидать, военная тактика выродилась в рутинные массовые убийства. Это была не только ненависть к врагу, но и трезвый практический расчет. Чтобы разгромить противника, надо было лишить его материальной базы — помощи невоюющих соплеменников, нужно отсечь индейских воинов от баз снабжения, не позволить краснокожим партизанам растворяться среди своих. Все это и осуществилось в XIX веке во время великих индейских войн. Индейцы не носили воинских мундиров, а значит, любой индеец мог быть врагом. На всякий случай стоило убить их всех. Тактика была успешной — сковать индейцев боем в родной деревне, заставить их закрывать от пуль своих жен и детей. Такие тактические приемы выходили за рамки устрашающих репрессий — они становились геноцидом.