Темная сторона души

Степан Андреевич Лесников по прозвищу Лесник в часть леса, ближнюю к деревне, обычно не ходил – зачем, если все деревенскими вытоптано? Но нынешний год был богатым на лисички, которые Лесник очень уважал: обжаривал их с лучком, затем тушил в сметане, добавлял на сковороду молодой отварной картошечки и с удовольствием ел свое блюдо, запивая его морсом. Морс он тоже делал сам, не признавая покупных соков. А лучшие лисички росли именно здесь, в березовой роще, за которой начинался долгий сосновый лес.

Набрав полную корзину-«боковушу» любимых грибов, Лесник решил пройти окружным путем, чтобы выйти к дому через Малое озеро – так в Игошине называли небольшой пруд, с каждым годом все больше зараставший камышами и осокой. Ему нравилась дорога через лес, под соснами, разогретыми солнцем, скрипящими на теплом ветру. Пробираясь знакомыми, тысячу раз хоженными тропами, Лесник услышал голоса и замедлил шаг.

– Направо надо, говорю тебе! – доносился сердитый детский голос.

Ему что-то отвечал второй, женский, но слов было не разобрать.

– Да не шли мы тут! – звонко убеждал первый. – И вообще…

Что «вообще», Степан Андреевич не дослушал, потому что впереди раздалось приглушенное восклицание, свидетельствующее о том, что его заметили.

Первым навстречу выбежал мальчишка – длинный, тонкий, в каких-то непонятных штанах с кучей карманов. За ним вышла женщина, волосы которой были тщательно убраны под зеленую косынку. «Молодец, – одобрительно подумал Лесник, – волосьями не трясет на весь лес, как некоторые». И тут он ее вспомнил. Это ж подруга Вероники, которую он у бани Липы Сергеевны видел!

Маша заметила, подходя, что хмурое поначалу лицо Лесника прояснилось, стало таким же ласковым и добрым, каким было, когда Вероника познакомила их. Даже странным казалось такое быстрое преображение.

– Здравствуйте, – приветливо проговорил Лесник, подходя к ним. – О чем спорите?

– Мы заблудились, здрасьте! – выпалил парнишка, поднимая на него яркие карие глаза. – Мама говорит, туда надо, – он махнул рукой в сторону березовой рощи, – а я говорю, туда!

– Добрый день, – поздоровалась Маша, припоминая имя Лесника, – Степан… Степан Андреевич. Да, мы заблудились немного. Все ягоды съели, пока плутали.

Мальчишка приподнял крышку бидона, на дне которого Лесник увидел горсточку помятых ягод, уже пустивших сок.

– Давно плутаете, я смотрю, – усмехнулся он. – Ничего, отсюда до деревни два шага. Оглянуться не успеете, как выйдете. Правильно, мужик, твоя мамка говорит, – обратился он к Косте. – Идти тут надо через березовую рощу. Минут пятнадцать – и выйдете к крайней околице.

– Ну вот, я же говорила! – обрадовалась Маша. – Спасибо вам большое, Степан Андреевич.

– Да не за что, не за что, – покряхтел тот, забрасывая ремень «боковуши» на плечо. – Вы бы и той дорогой могли пройти, только она кружная. Километров пять намотать можно, а то и все шесть.

– Нет-нет, мы уж лучше по короткой, – улыбнулась Маша, и Лесник отметил, какая хорошая у нее улыбка – открытая, дружелюбная, светлая, прям как у Вероники.

– Тогда доброго пути. Привет Веронике передавайте!

– Обязательно, – ответил за Машу Костя. – А что у вас в корзине? Грибы?

Корзина сверху была прикрыта ветками, так что невозможно было разобрать, что под ними.

– Грибы, грибы, – кивнул Степан Андреевич.

– Ой, а можно посмотреть?

Любопытный Костя уже почти сунул нос в корзину, но Лесник решительно отодвинул ее в сторону.

– Грибы – они чужих глаз не любят, – извиняющимся тоном протянул он, обращаясь к Маше. – Характер показывают. Ну, бывайте!

Он уверенно зашагал в ту сторону, откуда вышли Маша с Костей.

– Поганок, значит, набрал, – фыркнул Костя, глядя ему вслед. – Потому и показывать стыдно.

– Сам ты поганка, – Маша слегка шлепнула его по попе. – Если бы не он, мы бы с тобой еще часа два плутали, а то и больше. Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

Костя с умным видом уставился на солнце, потом покосился на Машу.

– Вот и я не знаю, – вздохнула она. – Наверное, уже часа четыре, если не больше. Есть хочется, пойдем быстрее.

Они и впрямь быстро вышли к околице – Маше показалось, что прошло куда меньше пятнадцати минут. Только что вокруг был лес – и вдруг уже показались коньки крыш, а через минуту и все Игошино. Весело помахивая пустым бидоном, Костя побежал к дому, а Маша поплелась за ним, чувствуя, как наваливается на нее усталость. «Сколько же мы были в лесу?» – попыталась подсчитать она и тут заметила выходящих из соседнего прогона Егоровых – всех четверых. Она помахала рукой и ускорила шаг.

К калитке они подошли одновременно.

– Машка, неужели вы только из леса идете? – весело ахнула Вероника, разглядывая уставшую подругу. – Долго же вы ягоды собирали!

– Представляете, мы заблудились, – пожаловалась Маша. – Все ноги оттоптали, пока дорогу искали.

– А мы сгорели, – открывая калитку, поведал Митя. – Вон, посмотри на эту красавицу, – он показал на Ирину, которая смущенно прикрыла красные щеки ладонями. – Ведь говорили: помажь лицо кремом!

– Да ладно, пап, я помазала, просто он смылся. Ужасно, да, тетя Маша?