Темная сторона Хюгге

– Говорила, – прошептал он. – Ты рассказывала, что тебя зовут Лулу. Но ты можешь сказать это в любую секунду, когда захочешь, ведь, знаешь, ты же счастливый человек, это слышно по твоему голосу, но поскольку не все люди таковы, то пусть это будет твоим вкладом в жизнь, которая не очень-то нас балует, – сказал он и пригласил ее в суши-бар.

– Выбирай, – сказал Николай и заглянул ей в глаза, едва не потеряв при этом равновесие, еще чуть-чуть, и он провалился бы туда. – Мы ведь за тем сюда и пришли. Слегка перекусить, а не наедаться до отвала, как мы обычно это делаем.

Он обладал способностью заглядывать ей в глаза все глубже и глубже, пока говорил. Как будто, говоря, погружался в нее. Или за разговором начинал как-то валиться вперед, словно теряя равновесие. Он смотрел на нее и говорил вещи, от которых она, не переставая, улыбалась.

Спустя какое-то время они перебрались с улицы Нансена, на которой Николай прожил много лет, в квартиру попросторнее, но подальше от центра. Здесь было достаточно места, и пол был циклеванный, и мебели было не так чтобы много. Николай не особо любил, когда в квартире много мебели, он так и сказал и заглянул ей в глаза. «Лучше пусть будет больше места для вещей, которые действительно что-то значат, а то все так легко становится слишком… легким».

На смену весне пришло лето, а потом и зима. Лулу училась на медсестру. Она хотела делать людям добро.

– Ты не думаешь, что это слегка устарело и превратилось в стереотип? – сказал Николай, уже который год писавший диссертацию по эстетике и современным средствам массовой информации. – Может, тебе заняться чем-то, в чем больше драйва? Возьмем дизайн – это же не только платья.

Лулу рассмеялась. Николай иногда был таким забавным. Она как раз поднималась, чтобы приготовить попкорн, но он удержал ее. Не то чтобы сильно, просто слегка стиснул локоть. Потом еще раз.

Родители Лулу были совсем как она. Мама ужасно радовалась поводу что-то испечь, а папа ужасно радовался возможности лишний раз поздороваться с Николаем и похлопать его по плечу. Он держал в клетке несколько пичуг, которых очень любил показывать гостям. Родители Николая были очень похожи на сына, такие же малообщительные. Их приветливость проявлялась в вещах, которые обладали глубоким значением и были весомы, как выразился Николай однажды вечером, заглянув Лулу в глаза. У них над головой висела недавно купленная лампа модного грязно-белого цвета. Однажды им надо было идти на свадьбу к одному из друзей Николая. Свадьба была что надо, а в самом конце устроили танцы.

– Может, и нам тоже взять да пожениться? – спросила Лулу в такси на обратном пути. Николай посмотрел на нее. И кивнул.

– Только, Лулу, тут еще надо, как бы это сказать, основательно все обдумать.

– Я уже обдумала, – сказала Лулу. – Я представляю себе цветы и нас, сбегающих от всех этих дурацких гостей, чтобы взобраться на скутер и трахаться на нем стоя.

– Ха-ха, – произнес Николай, поскольку по-настоящему он никогда не смеялся. Он как-то подчеркнуто отчетливо выговаривал каждый отдельный смешок, вместо того, чтобы смеяться. – Тут все сложнее, чем на первый взгляд, Лулу. Не то чтобы я тебя не любил. Ведь я тебя люблю, как бы это сказать… всем сердцем и душой, но от нас обоих это потребует больших усилий, особенно от тебя.

Лулу улыбнулась.

– Ты бы остался доволен…

Николай покачал головой и приложил палец к ее губам.

– Нет… Тебе просто надо начать, как бы это выразиться, задумываться, что ли.

Лулу снова улыбнулась.

– Я часто задумываюсь. Просто я делаю это быстро.

– Нуу, – сказал Николай и поцеловал ее. – Радости тоже только на пользу, если иногда есть и другая сторона, оборотная, а то все становится, как бы это тебе объяснить, слишком легким, что ли.

– Слишком легким?

– Да, или… чересчур простым, – продолжил Николай и заглянул ей в глаза, насколько это было возможно в темном салоне такси. – Ты не могла бы для начала перестать все время подпрыгивать. Немного угомониться, ты не против?

Венчание состоялось в церкви в Ведбеке. В ней его крестили. Николай был великолепен во фраке с белой манишкой. Лулу тоже была хороша, но в ней чувствовалось что-то неловко-неуклюжее. Тело как-то осело вниз, к полу, обычно Лулу была выше ростом. Теперь ей как будто подкрутили ножки, слегка укоротив нижнюю часть туловища.

– Ты случайно не беременна? – прощебетала ее мама и обняла Лулу на выходе из церкви.

– Нет, нет, – щебетом же ответила Лулу. – Это была идея Николая.

– Воооот как?

– Вот так!

Придумка Николая заключалась в том, чтобы на свадьбе у невесты было по утюгу на каждом бедре. Чтобы как следует прочувствовать важность момента, как он выразился. Брачная ночь тоже была великолепна. Лулу была под впечатлением от того, как изменился ее двоюродный брат Клаус с момента их последней встречи, и без умолку рассказывала об этом, а Николай, лежавший на ней, отчетливо произнес несколько смешков и скатился вниз.

– Да, в твоей семье есть веселые типы. Но Лулу… – сказал Николай. – Как ты думаешь, им хоть когда-нибудь приходит в голову присесть и задаться вопросом, к чему это все?