Темная сторона Луны

— Нет, — тут же возмутилась Гюрза, — я с тобой.

— Я освободил тебя от клятвы. У тебя самые серьезные шансы спастись.

— Вот именно, — не стала она спорить. — Ты уже не можешь мне приказывать, потому я иду с тобой.

— И я, — встала Тайви. — У меня уже вот где сидят твои попытки погибнуть за меня. — Она провела пальцем по горлу. — Ты думаешь, я смогу жить после твоей смерти? Зачем? Кому я буду нужна и кто будет нужен мне?

— Что касается меня, — Аркадия была спокойна, — мое участие в драке даже не обсуждается. Я была обучена для боя.

Хансер встал. Это далось колоссальным усилием воли. Вонзил в пол мечи и вынул свои сабли.

— Я со многим мог бы поспорить, но я так устал, — пробормотал он. — Об одном прошу: если возникнет возможность, Гюрза, вытащи Тайви из этой мясорубки.

— Хорошо. — Она печально кивнула. Хотела добавить, я видел, но что-то удержало ее. И произнесла она то, чего я тогда и не понял: — Впервые иду в бой открыто и с открытым лицом.

Хансер и Гюрза стали посредине, мы с братом — по бокам, чуть сзади, а между нами — Тайви и Аркадия, наша магическая поддержка. Мы вышли под дождь, спокойные и сосредоточенные. Гюрза словно бы невзначай потерлась плечом о плечо Хансера, а когда он повернул голову к ней, тепло улыбнулась. Струи дождя мигом смыли пыль, грязь, кровь — таково свойство доменовской одежды: она может и сама чиститься. Перед нами стояло три десятка архангелов. В серых плащах, под капюшонами которых клубилась тьма. Истинный враг, которого я не разглядел. Слишком поздно увидел я белую косынку в руках моего умершего связного, и не верилось мне в то, что она говорила: «Дарклингов наняло Воинство Небесное». Вот они, перед нами, обманувшие всех. В небесах кружились простые ангелы — они не спешили под мечи доменовцев.

Хансер протянул Аркадии Грааль:

— Если шанса уйти не будет, телепортируй его в море, — просто сказал он. — На это сил хватит?

— Конечно. Масса и расстояние ничтожны.

— Сделай это. Не хочу, чтобы столь сильная вещь досталась им.

— Оружие на землю, — донеслось от рядов архангелов.

— Подходи и бери, — ответил Хансер. И еле слышно добавил: — Только побыстрее, пока я не свалился.

* * *

Дождь хлестал по крыльям, сквозь его струи было трудно что-то увидеть. Но для охотника, который чувствует коснувшуюся его кровь, это ерунда. Птичье тело, но разум человека — разум, затопленный яростью.

«Убить! Убить! УБИТЬ!!!» — стучала в виски кровь, и неутомимое тело неслось вперед на птичьих крыльях.

Чем ближе жертва, тем труднее было сдерживать ярость, но в глубине души была какая-то досада. Перед глазами стояло лицо отступника. Он мертв, клятва выполнена, но почему такая пустота в душе? Охотники не знают ее — лишь цунами блаженства, когда жертва разорвана на куски. Не было этого, была печаль, но ведь и ее охотники не знают. Лодрикс, который мог бы стать великим. Он увидел потерянный путь из тьмы, а Рысь встал у него на пути — на его пути к свету! Ты проклят, Рысь, проклят навеки! Ты загубил душу, которая могла спастись, — и нет тебе прощения!

«Убить, убить, убить». — Продолжало бубнить что-то внутри, но уже без прежней уверенности.

«Я — пастырь, — откликнулся Дагарикс, погибший во время штурма Киева, поглощенный охотником без остатка. — Я должен управлять своей яростью, а не она мной!»

«Убить, убить, убить, — назойливый шепот, который злил еще больше. — С каждой смертью я становлюсь сильнее! Я владею тобой, друид, я — это ты».

«Я не такой!» — возмутился пастырь друидов.

«Вспомни лицо убитого тобой Лодрикса! Он не проклинал тебя! Он недоумевал: за что? Он видел, осознал свои ошибки, рвался их исправить, хотел поговорить с тобой, а ты его убил. Ты уже не можешь иначе!»

Да, он действительно не мог. Каждая жертва охоты усиливала ярость. А не охотиться он не мог, потому что ярость требовала выхода. Лодрикс, прости меня, прости. Я не могу с этим справиться, я — охотник!

«Можешь… — Образ отступника словно бы встал перед глазами. — Пока можешь, с каждой жертвой это все труднее. Так не убивай жертву. Излей ярость на других!»

«Невиновных?» — возмутился Дагарикс.

«Не убивать жертв?» — возмутился Рысь.

«Да. Ты — пастырь, не я. Так найди путь, пока ты еще пастырь, а не дикий зверь!»

Образ Лодрикса исчез. Что это было? Бред опьяненного хмелем преследования мозга? Сумасшествие? А может, последний отпечаток души того, кто заблудился, но нашел дорогу, кто и в последний миг жизни думал не о себе, а о друзьях, — и потому смог перебороть даже смерть.

Внизу стоял человек с двумя саблями, во всем черном. Контуры его тела поблескивали кроваво-красными огнями. Тех, кто рядом с ним, словно бы и не существовало. Мозг охотника включился, перемалывая информацию. Он — нечто необычное, поэтому лучше действовать медленно, зато наверняка. Их чародеи истощены, это чувствуется, значит, уйти он не сможет. Цель видна, препятствий не существует! Охотник сложил крылья и камнем рухнул вниз.