Темная сторона Луны

Он что, собрался вырезать эту крепость? Мне стало страшно от этой мысли. Он силен, никто не спорит, но целый друидский город — это слишком. А миг спустя я осознал: да, он готовится к страшной битве. Только не внешней, а внутренней.

— Ты ли это, Дагарикс? — В голосе друида на стене послышалась тревога и какая-то боль. — Почему ты явился к этим вратам?

— Я тот, кто был Дагариксом, кто стал охотником по имени Рысь. И будь я этим охотником, пришел бы через пещеры. Но я — уже не он. Потому я здесь, у центральных врат. Пришел исполнить свою клятву, хоть она и потеряла какой бы то ни было смысл.

— Разве я могу позволить тебе войти здесь?

— Тюремщик охотников — нет. Но я всегда верил, что пастырь Гальдрикс сильнее его. Тебе решать, кто я — охотник, вернувшийся в свою темницу, или друид, пришедший к своему учителю.

— Твоя ярость. Ты знаешь, я готов был жизнь за тебя отдать, готов и сейчас, но только свою. Любая случайность — и в крепости начнется резня.

— Хорошо. — Наш наставник встал. — Вызови мою ярость на себя, ты знаешь как. Подтверди слова делом — и я уйду, чтобы вернуться через пещеры и быть закованным в серебро.

— Зачем это тебе?

— Я верил тебе, учитель, а ты — мне. Наша связь была крепче, чем у отца с сыном, потому что ты мне отец не по плоти, а по духу. Это гораздо больше. И в последний раз говорю: верь мне. Ты ведь сам преподал мне не один урок доверия. Дай мне каплю твоей крови.

Я видел, как друиды на стене попятились. Вокруг Гальдрикса образовалась пустота. Все поняли, кто к ним пожаловал, все боялись, дрожали, как кролики перед удавом. Даже тюремщик охотников побледнел. Но ни голос, ни рука его не дрогнули.

— Хорошо. — Одно слово упало, словно камень.

Друиды, не сговариваясь, отступили еще на шаг. Гальдрикс прислонил посох к зубцу стены, достал серп-меч и, как в омут прыгнул, надрезал себе левую ладонь.

Капли крови пали вниз алым дождем. Наш наставник поймал их на ладонь быстрым движением, потом поднял взгляд на спокойно стоящего на том же месте Гальдрикса, тепло улыбнулся и вытер руку о плащ. Бой был окончен.

— Смотрите, друиды! — закричал он. — Покажите мне второго, кто решился бы на это!

— Хватит, — чуть недовольно сказал Гальдрикс. — Я просто подумал, рассудил логически и пришел к выводу, что убить меня ты не захочешь: не за что. А отбросив невозможное, принял за истину то, что осталось, хоть более невероятной вещи вообразить не мог. Все как я тебя учил. Плох тот пастырь, который не может доверять своему ученику.

Он говорил не для нашего наставника. Этим двоим слова вообще были не нужны. Он преподавал очередной урок окружающим его друидам.

— Открыть ворота, — приказал он, и уже никто не посмел возразить. Так мы вошли в тайный город — Тюрьму Охотников. Вошли, окруженные настороженностью друидов. Спокойны из нас были только двое: наставник и Тайви. Руи с руками, готовыми в любой момент выхватить мечи, Аркадия, жмущаяся к нему и поглаживающая свой жезл. Хансер с Гюрзой переглядываются, иногда пальцы словно бы невзначай вздрагивают. Выглядит как простая нервозность, а на самом деле — плутонский язык жестов. Даже я его не знал, но предназначен он был точно не для любовных разговоров.

Все обошлось. Никто не сорвался, хоть снайперов, взявших нас в прицел, я заметил. Ни у кого не сдали нервы. Дрожащие пальцы убрались с курков, высшие, готовые устелить двор трупами при малейшей провокации, выдержали.

* * *

Наш наставник и Гальдрикс остались наедине, и только тогда старший дал волю чувствам: сжал бывшего охотника в крепких объятиях.

— Сын мой, — тихо сказал он. — Бог не оставил старого занудного пастыря, раз я опять могу обнять тебя.

— Это было испытание, — ответил тот, кого когда-то звали Дагариксом. — Тебя как учителя и меня как человека.

— Что с остальными?

— Их мучения окончились. У Круга больше нет охотников. И мое мнение — они нам не нужны. Этот ритуал должен быть запрещен. Цена за победу слишком высока. Самоотверженность не должна переходить в глупость.

— Согласен с тобой. Займусь этим первым же делом. Эти высшие, доменовцы, почему они с тобой?

— Я ведь пастырь. У меня должны быть ученики. Друиды для этого не подойдут. А они вполне созрели. Теперь я понимаю, почему Бог не дал нам уничтожить домены в зародыше. Путь охотника — правильный путь. Это не тупик, как мы считали раньше. Но мы идем к нему недозволенной дорогой, потому для нас это потери и боль.

— Другой дороги мы не знаем.

— Пока не знаем, учитель. Я увидел в этих высших многие задатки охотника. Но они достаточно сознательны, чтобы душить в себе ярость.

— Ярость? — Гальдрикс остановился и пристально взглянул на своего ученика. — Я видел это снаружи, но страх перед ритуалом силен во мне. Я никогда не рискну взглянуть изнутри, тем более после твоих слов. Расскажи мне, если сможешь, как и почему это происходит.