Темная сторона Луны

— Чувства, — пояснил наш наставник. — Сильнейшие чувства. Ты знаешь, какой путь приходится пройти, чтобы стать пастырем. Ритуал — полное противоречие этому пути. Он вызывает резкое отторжение и ту самую ярость охотника. Понимаешь, учитель, когда ты убиваешь своего брата, по сути, ради силы, все твое существо восстает против этого. Правила, которые у нас в крови, нарушаются все разом, а сделать мы ничего не можем. Вот ведь парадокс — взять того же Мерлина, пастыря-отступника. Для него ритуал охотника не был бы столь неприемлем, но и ярости бы не вызвал. Эта сила была для него закрыта.

— Но ты говоришь — чувства. Если не ярость, что тогда? Любовь? Она не может быть деструктивной. Любовь творит, а не убивает.

— Убивать необязательно. Эти чувства — сверхчеловеческие. Я смотрел на своих учеников через Гармонию мира. Хансер. Он любит Тайви, любит без надежды на взаимность. Когда ей угрожала смертельная опасность, эта любовь на миг стала чем-то бо́льшим. Он бросился защищать ее без надежды защитить. И в этот миг он стал на одну ступень с тем, что мы называем высшим уровнем связи с Природой. Но на самом деле это есть Бог — тот, кто создал все, вложив в каждое творение частичку себя. Будь у Хансера друидская подготовка, он воспринял бы эту связь в полной мере. Но он умеет лишь убивать — пока, конечно.

— Понимаю, — кивнул Гальдрикс.

— То же самое Тайви. Когда в крови Хансера был яд, она готова была умереть, отдать ему все свои силы, чтобы он жил. Поскольку она прежде всего — целитель, высший уровень дал ей такую силу, что мощнейший яд охотников, тоже, кстати сказать, созданный на высшем уровне связи с Природой, оказался бессилен. Потенциально на это способен любой из них. И их будет вести любовь. Любовь к другу, любовь к человеку, которого ты ощущаешь чуть ли не второй своей половиной. Подготовить их — непростая задача, но я успею. И однажды, когда это произойдет, они станут такими же, как я. А я пойму, как это происходит, как простые люди становятся иллюминатами.

— Как? — Гальдрикс заинтересовался. — Просветленные по латыни, если я не ошибаюсь. Ну что ж, сущность отражена верно. Прочие видят в тебе силу, не более. Но я-то понимаю, что она — лишь побочный эффект, главное — просветление. А почему по латыни?

— Сейчас это что-то вроде всеобщего языка.

— Логично. Ты ведь больше не Дагарикс и не Рысь?

— Да, учитель.

— Значит, я буду называть тебя Иллюминат.

— Это имя не лучше и не хуже других, — согласился наш наставник.

— Я надеялся, что ты займешь мое место в Круге и в этой крепости, но теперь, когда охотники скоро будут под запретом…

— Да, учитель, я уйду. Есть пастыри, не несущие обязанностей, те, кто находится в свободном поиске. Для Круга я стану одним из них.

— И это будет правильно. От них исходят все новые идеи. Я горжусь тобой, мой ученик…

В голосе друида послышалась грусть, и Иллюминат ее почувствовал:

— Я тоже горжусь тобой, мой учитель. Не надо печалиться.

— Не обращай внимания. Просто грустно сознавать, что лучшее в моей жизни уже сделано. Трудно возвращаться к посредственным ученикам после тебя и Лодрикса.

— Ты вдвойне велик, учитель, потому что даже в душу, отравленную ложью, сумел вложить истины друидов. Лодрикс выполнил свою миссию.

— Расскажи мне об этом. Но не сейчас. Сперва еще два вопроса. Что ты собираешься делать дальше?

— Восстановить Зеленый домен. Для моих учеников это будет интересной задачей. Так что мне нужен портал на Луну.

— Такой есть лишь в Киеве. Через другие пройдет маленькая группа, но не войско.

— Войско? — Иллюминат рассмеялся. — Нам не нужны воины друидов. Мои ученики должны справиться своими силами.

— Жестоко, сложно…

— Сам этот путь сложен. Они справятся. Пока не знаю как, да и они не знают, но другого выхода нет.

— Хорошо, это твое решение, я тебе верю. И второе — Грааль. Где он?

— У Хансера. И сомневаюсь, что вам он отдаст его без боя.

— Нам он и не нужен. Разве что для того, чтобы запереть в самый глубокий подвал.

— Почему?

— Оказывается, старому друиду есть чем удивить просветленного. — Гальдрикс тихо рассмеялся.

— Он проклят?

— Нет, что ты. Это действительно предмет, дающий великую силу. Сейчас… а потом — великую слабость. Он имеет свою душу, свою мудрость. Причем, в силу возраста, несопоставимую с людской. Он дает советы владельцу — полезные, мудрые, бесценные, причем для человека это выглядит так, словно он сам до всего додумался. Но Грааль изменяется и приспосабливается очень медленно. Со временем без его помощи обходиться уже не могут. Люди привыкают к ней и отвыкают искать решения самостоятельно. И тут времена меняются. То, что раньше было мудростью, превращается в самоубийство. А человек не может подойти к советам Грааля критически. В лучшем случае он гибнет сам, в худшем, как это было с рыцарями Круглого стола, — весь народ.

— Я запомню это, учитель.

— Не опоздай, сын мой, с каждым днем отказаться от Грааля все труднее и труднее. Яблоком раздора он не станет, но любые попытки отнять его будут восприниматься владельцем как козни дьявола.

— Спасибо, учитель, теперь я буду осторожнее.