Темная сторона Луны

Хозяин выставил на стойку кружку. Орсо отхлебнул. Да, на Луне такого эля не варили. Он вновь бросил взгляд на хозяина. Нет, не за дикаря тот его принял. Узнал. Значит, друиды ждали. Предупредили всех, кого могли.

— Народу не много, — сказал Орсо.

— Мне хватает, — сдержанно ответил хозяин.

Его голос. Эмоции разобрать трудно, слишком много намешано: здесь тебе и опаска, и, что удивительно, уверенность, и наглость. Он знает, что помощь скоро придет, боится не продержаться до того времени и в то же время не хочет выказывать своего страха перед отступником. Похоже, он был друидским служителем. Значит, его хозяева знали, что он — самострельщик. Знали, но отпустили. Нетрудно догадаться зачем. У друидов нет понятия срока давности. На преступника будут охотиться вечно. А самострельщик — то же, что дезертир. Но, запуганный возможным наказанием, он будет следить за дорогой тщательно, сообщать обо всем без намека на утайку. Понимает, что дважды не обманет Круг безнаказанно.

Вот и сейчас будет демонстрировать собачью преданность.

— Меня интересуют четверо твоих посетителей, — сказал Орсо спокойно. — Они пришли, выпили по кружке пива, встретились с кем-то и ушли. Было это, скорее всего, на рассвете или вечером. Три-четыре дня назад.

— Не было здесь таких, — слишком поспешно ответил хозяин.

Мог бы чуть подумать и сказать, что не помнит, — это выглядело бы достовернее. А так Орсо и без Гармонии увидел, что ему нагло врут. А с Гармонией — еще и то, что об этих людях спрашивали у хозяина до него. Значит, действительно было.

— Да, память блуждает в потемках, — сочувственно кивнул бывший друид. — Я надеюсь, скоро произойдет нечто, что ее освежит.

— Возможно. — Трактирщик обрадовался, что тема ушла в сторону.

Глупый человечишка. Не понял, насколько опасны вещи, с которыми он так просто играет. Подождем. Посмотрим. Время есть.

Как говорил его наставник, не думай о времени, его не существует. Есть только цель. Если действовать разумно, о времени можно забыть. Сотни раз убеждался Орсо в его правоте. Поэтому он не стал торопить события. Запирается хозяин — пусть. Можно было прямо сейчас показать ему, что боль, испытанная им, когда пуля пробила ногу, — ничто по сравнению с болью истинной, но зачем? Минут через десять он сам все выложит и пожалеет, что не знает больше.

— Руки за голову! Не рыпаться, сука!