Темная сторона Луны

— Яд… — Голос Норы неузнаваемо изменился, но кровь уже вытолкнула слизь, тело перебарывало отраву. Еще немного простоять, продержаться!

Хансер вдруг бросил сабли, ринулся вперед, выхватывая кинжалы. Он видел, что Тайви не бежит, а значит, чтобы спасти ее, ему надо было победить даже ценой жизни. Лезвие пронзило его бок — плевать. Он успеет, прорвется. Кинжалы вошли в живот Норы. Она закричала — страшно, нечеловечески. Это был крик боли, но не физической. Ее, несущую спокойствие, убил неизвестно кто. Две царапины на горле — ее Хансер добивать не стал, выдернул из раны двойной меч, отбросил, и только тут на миг позволил себе слабость, осев на землю.

Тайви с рыданием упала на тело ЛинКеТора. Это был единственный звук, нарушивший тишину улицы.

Хансер взял себя в руки:

— Плутон, ни дать ни взять, — проворчал он и начал рвать плащ Элеоноры на широкие полосы. Сбросил бурнус, оставшись в одних штанах. Ткань сама зарастит прорехи. Кровь из двух первых ран уже не текла, третью он остановил простеньким заговором, которому когда-то научил и меня. Понимая, что от Тайви толку не будет, сам себя кое-как перевязал. Вновь победа, но какой ценой. Пять жизней за одну. Хансер прислушивался к себе, но не чувствовал души ЛинКеТора. Грааль не сработал. Хорошо, что Тайви не восприняла ритуал всерьез: надежда, воспрянув на миг, обернувшись разочарованием, добила бы ее. Вдруг Хансер остановился:

— Его убил живущий в тенях, — сказал он. — Так не бывает. Я все видел четко. Тайви, что случилось?

— Нас отлучили от алтаря. — Тайви уже прекратила стенания. Ответ прозвучал безразлично. — Ты должен был почувствовать: словно небеса закрылись.

— Да, это было как яркий свет, режущий глаза, когда ты в Тенях. Словно тебя выбрасывают оттуда.

— У каждого это по-своему. Зеленый домен отрекся от нас. Потому Джино и вел себя так смело. Он знал, что развоплощение и смерть — для нас одно и то же.

* * *

Хансер подобрал сабли, выдернул из тела Джино вакидзаси. Кинжалы, отбитые Гордоном, по углам собирать не было времени. Элеонора стонала. Зрелище она собой представляла еще то. Надо отдать ей должное, она долго терпела молча, но любому терпению есть предел. Тайви тихонько плакала над телом ЛинКеТора.

— Пойдем, — сказал Хансер. — Нам надо прорваться на Луну, в домен. Там и узнаем, что да как.

— Оставь меня, — попросила Тайви. — Я хочу умереть здесь, рядом с ним.

— Дура! — воскликнул Хансер. — Думаешь, он этого хотел?

— Он не вправе спасать мою жизнь против моей воли. Никто не вправе, даже ты! Тебе не положено жизни спасать! Ты — убийца!

Хансер отшатнулся, словно от пощечины. Он уже опять был в своем бурнусе, лицо закрыто, под черной тканью не разглядишь никаких чувств, но глаза — озера боли.

— Окажи мне последнюю услугу. Ты это хорошо умеешь — лучше всех.

— Видно, придется, — глухо промолвил Хансер.

Кинжал сверкнул в свете уличных фонарей. Тайви не обернулась ему навстречу, так и застыла скорбной статуей над телом ЛинКеТора. Она верила в умение Хансера прерывать нить жизни. И зря.

Короткий укол — ровно столько, сколько надо, чтобы яд попал в кровь. Простой парализующий яд. Тайви обмякла, Хансер взвалил ее на плечо, почувствовал, как раны вновь разошлись. Не спасали заговор, повязка. Да и вообще низший от них давно бы свалился. Против них все потуги Хансера — шаманская пляска. Тайви, не будь она выжата досуха, помогла бы.

Хансер усмехнулся. Сбежал с Плутона? И думаешь, все, ты больше не объект охоты? Шутка жизни: охота настигнет тебя везде. И когда он попал в этот замкнутый круг? Когда отказался быть как все? Белая ворона не может чувствовать себя в безопасности нигде. Черных больше, все порываются заклевать стаей.

Башня, Хансер ее чувствовал. Рядом, совсем рядом.

— Пусти, я пойду сама, — бесцветным голосом сказала Тайви. Организм переборол яд.

Хансер молча поставил ее на ноги. Сейчас он словно опустил забрало: холод во взгляде, холод убийцы.

— Ноги не подкашиваются? — безразлично спросил он.

— Токсинов в крови нет, — просто ответила она.

Легкий ветер подул вдоль улицы. Хансер посмотрел туда, куда лежал их путь. Башня — рукой подать. Прямая улица. Опять, опять, но другого пути нет. Пронзительный скрип. Вывеска, где-то на высоте второго этажа. Конь под седлом. Что это за дом? А, какая разница! Ветер опять подул, и вывеска заскрипела, мотнувшись на длинном металлическом шесте. Хозяин вынес ее чуть ли не на середину улицы, чтобы издалека было видно.

— Добьют, сволочи, — как-то отстраненно сказал Хансер. Спокойный тон совсем не вязался с его действиями.

Прерывающий нить ринулся к Тайви и накрыл ее своим телом за миг до того, как посреди улицы появилась черная пирамидка и взорвалась множеством игл.