Темная сторона Москвы

В это время Вильгельм Копф, один из владельцев балагана, выключив, как следовало, механизмы, отправился на профилактический осмотр механизмов. Немцы за своим заведением следили весьма тщательно. Каждый из них по очереди проверял всю инженерию несколько раз в неделю: в понедельник, среду и пятницу.

Была как раз пятница.

На свои осмотры Копф выходил обычно пешком — для моциона и пользы здоровью. К тому же пешком ему казалось удобнее и быстрее. Все равно ради каждой мелочи в конструкции пришлось бы из саней вылезать.

Двигался Вильгельм Копф, суховатый жилистый немец с суровым лицом, по полутемному тоннелю, помахивая масляным фонарем, и часто кивал собственным мыслям — будто приветствуя старых знакомых: так, так, о, йа, гут…

Пиратам с синими рожами кивнул и подмигнул. Палачу с топором, глазеющему на немца из-за угла, деловито поправил красный колпак на голове. В прорезях из-под колпака сияли черные глаза, казавшиеся совершенно живыми в причудливом мерцании масляного фонаря и тускловатого газового освещения.

Тень паука висела над головой немца, лапки подрагивали, словно от возбуждения при виде жертвы. Но это просто сквознячок в тоннеле гулял. И шевелил шерстинки, из которых были изготовлены лапки искусственного паука.

— Гут. Йа, йа, — покивал немец. Все ему нравилось. Механизмы работали исправно, куклы и муляжи были в порядке. Владелец с довольным видом двинулся дальше, вглубь тоннеля.

Следующее помещение балагана представляло собой тесную площадь средневекового городка в базарный день. В такие дни в городках обычно намечались публичные казни. Оно и понятно: простому люду было удобно провести время и с пользой, совершая покупки, и весело — поглядеть на мучения преступника. Власти же полагали необходимым донести до населения правильные идеи, а именно: устрашись, всякий злодей, глядя на муки себе подобного, и не греши против власти, ибо наказание ужасно и неминуемо.

Большая часть добрых горожан, глазеющих на публичную казнь вора, была просто нарисована на стене. Но были и куклы: у каменной стены городской ратуши стояли крестьянин с семейством — женой, стариком-отцом и тремя детьми, а возле эшафота располагался католический священник в лиловой рясе. Он как бы напутствовал и благословлял приговоренного к казни.

Преступник же в немом крике раскрывал ужасающе красный рот с выщербленными зубами, а правая рука его, из которой хлестала кровь, валялась под эшафотом, отрубленная гуманно, с помощью гильотины.

Бродячий пес под деревянным помостом уже нацелился этот обрубок утащить, дабы полакомиться человечиной на свободе.

Композиция казни неизменно вызывала вздохи ужаса у посетителей. В момент, когда сани с гостями аттракциона приближались к этому залу, лезвие гильотины как раз падало вертикально, создавая полное ощущение того, что суровая экзекуция состоялась только что, буквально на глазах посетителей.

И так происходило всякий раз, когда поезд подъезжал к гильотине. Опоздать на казнь было невозможно. Здесь имелась одна хитрость — до того как подъехать к залу с эшафотом, сани, двигаясь через тоннель, цепляли в секретном месте нужный рычажок. Он сообщал движение следующему рычажку, тот — еще одному, и так, один за другим, с точно рассчитанной по времени задержкой, в нужный момент рычажки отпускали пружину, а она бросала вниз лезвие гильотины.

Просто и эффектно. Немец подергал туда-сюда ручку секретного рычажка, убедился, что ход его плавен и легок, механизм исправен и работает надежно. Улыбнулся и, оглянувшись на пустой гулкий тоннель, шагнул в зал на базарную площадь, чтобы и там все проверить.

В первый момент ему показалось, что все в порядке: так же застыла от ужаса крестьянская семья у стены ратуши, так же приторно улыбается католический священник, благословляя вора на казнь. Так же хищно скалится пес под помостом.

Немец повернулся, чтобы продолжить обход, но тут его уха достиг какой-то посторонний звук, никак невозможный в этом месте. Что-то шевельнулось за худощавой спиной Вильгельма Копфа.

Он взглянул и… затрясся от ужаса.

На эшафоте у городской ратуши, там, где должен был располагаться казнимый вор… воров было ДВА.

Еще одна фигура возникла на помосте! Причем эта, в отличие от первой, не откинута была назад, а, напротив, наклонилась сильно вперед, свешивалась из-под опущенного ножа гильотины.

Встревоженный Вильгельм Копф быстро подвинулся и пощупал шею этой новой фигуры. Он не верил своим глазам. Страшился поверить!..

Но это точно была не кукла, а живой человек. Вернее сказать: был живой. Раньше. ДО ТОГО, как Вильгельм Копф дернул рычажок в тоннеле.

Нож аттракционной гильотины не был остр. Он вообще не был заточен. Но пружина, возвращающая нож на место, была достаточно крепка, а сама конструкция — тяжеловесна, из прочного железного листа. Вероятно, аттракционная гильотина перебила всем своим весом шейный позвонок странного человека, непонятно как и для чего забравшегося внутрь механического балагана.