Темная сторона Петербурга

Вера поспешила покинуть этаж. Она спустилась вниз, разыскала техника Цветкова и рассказала все, что видела.

— Не знаю, что он там прячет, но он наверняка шпион. Нужно голубчика прихватить с поличным. Другого выхода нет! — решил техник. — Ты пока карауль Биддера, а я сбегаю куда надо.

И побежал. «Куда надо» находилось недалеко, в опорном пункте милиции.

* * *

— Я уверена: все кончится плохо, — вполголоса повторяла Верочка, пристукивая зубами. — Не знаю, почему, но у меня такое чувство, что…

— Да ладно тебе! Сейчас прихватим красавца, и на цугундер! — усмехнулся Цветков, жадно наблюдая за тем, как двое милиционеров по очереди прижимают уши к двери 207-го номера. Потом один из представителей власти встал на колени и заглянул в замочную скважину.

Биддер сидел в номере, освещая паркетный пол настольной лампой. Рядом с ним стоял открытым небольшой черный чемоданчик. Несколько паркетных досок были вынуты и лежали поблизости. «Темный гость» ковырялся в отверстии в полу, что-то с натугой там закручивая или выкручивая.

— Ах ты, сукин сын! — прошептал милиционер. — Похоже, тайник там у него. Надо бы поближе поглядеть…

Биддер вытащил из чемодана стальную пилку по металлу и, всунувшись в отверстие в полу по плечи, принялся пилить. Противно завизжало железо.

— Давай! — Милиционер махнул рукой технику Цветкову — тот кивнул и, вставив в замок отмычку, выбил ключ, торчащий в замке с внутренней стороны.

Одновременно другой милиционер громко забарабанил костяшками пальцев по двери.

— Проверка документов! Будьте добры открыть. Это обязательная формальная процедура.

Вера, запинаясь, повторила Биддеру то же самое по-английски:

— Open the door, please! It's a standard… check of documents, formality…

Она не успела договорить: техник Цветков вскрыл замок, и дверь распахнулась. «Темный» Биддер злобно зашипел и вскочил с вытаращенными от ужаса глазами так стремительно, будто до сих пор он еле удерживался, сидя на подложенной кем-то кнопке.

— Бля… их! Их бин нах… Нет! То есть — найн…

Представители власти плотоядно улыбнулись. Шпион весьма глупо раскрыл себя, продемонстрировав неплохое знание русской табуированной лексики.

— Что ж, гражданин иностранец… Чистосердечное признание облегчит вашу участь. Рассказывайте, что прятали под полом, — насмешливо глядя в глаза Биддеру, сказал один из милиционеров.

Техник Цветков вошел в номер, с любопытством оглядывая место действия. Вера зайти не решилась: ее пугало злобное лицо Биддера, который, казалось, готов был броситься и загрызть любого, кто посмеет приблизиться хотя бы на шаг.

Милиционеры, однако, впечатлительностью не отличались. Оба они подошли ближе и по очереди заглянули в дыру под паркетом.

— Однако! — присвистнул один из них.

В темном пространстве под паркетной доской загадочно поблескивала вместительная коробка из тусклого металла.

Крышку этой коробки удерживали два массивных винта, очень большого размера и сильно ржавые. Головку одного Биддер уже спилил. Другой винт он сумел выкрутить почти до половины.

— Любопытненько! — сказал милиционер — тот, что постарше.

Подобрав брошенный Биддером разводной ключ, он протянул его технику Цветкову.

— Ну-ка, юноша…

Техник схватил ключ, наложил на головку винта и с видимым усилием повернул. Винт шел туго, но все же поддавался.

— Босяки. Голодранцы, — с ненавистью сказал Биддер, угрюмо дергая носом. — Вы не имеете права. Это сокровища моего отца! Он завещал их мне. У меня есть бумаги…

— Бумаги у нас у самих навалом, — спокойно ответил милиционер. — А хорошо, господин иностранец, вы по-русски говорите! Так быстро у нас наблатыкались или сами из… бывших? Может, поделитесь автобиографией?

Биддер не отвечал, злобно посверкивая глазами. Зрачок его правого глаза сузился как у кошки, а левый, наоборот, расширился и закрасил почти всю радужку черным. Вера старалась не смотреть в это жуткое лицо — такой нечеловеческой злобой оно пылало.

В комнате повисла напряженная тишина, прерываемая только усиленным пыхтением техника Цветкова. Гипнотическое мерцание Биддеровых глаз выводило Верочку из себя. Она с ума сходила от беспокойства, чувствуя — теперь-то непременно что-то должно стрястись…

И стряслось.

Еще как стряслось!

Едва последний винт, удерживающий железную коробку, со скрипом двинулся с места, что-то ухнуло, загрохотало, и все здание гостиницы содрогнулось. С первого этажа, где размещался гостиничный ресторан, раздались вопли ужаса и крики о помощи.

Людям показалось, что рушится дом, что случилось землетрясение или началась третья мировая война. Посетители ресторана вопили, бежали, в панике переворачивая столы с фарфоровой посудой.

В клубах пыли из разверзшихся хлябей потолочной штукатурки с расписного потолка слетела старинная бронзовая люстра с 612 подвесками из муранского стекла. Она накрыла собой столик на четырех человек, стоявший в центре зала.

Стекло, разбитое, как мечта, мелкими брызгами расплескалось по ресторану, оросив все поверхности.

По счастью, люди под удар не попали — центральный столик под люстрой как раз зарезервировали для каких-то важных персон.