Тёмная сторона. Сборник мистических рассказов и стихов

Манечка смотрела на меня, поворачивая голову, как собака. Чужая душа – потёмки, особенно, если это душа дракона. Но мне кажется, что в те минуты последние отблески человеческого сознания удержали её от того, чтобы поддеть меня на рог, располосовать когтями, вонзить зубы…

Я осторожно поднялся, не отрывая глаз от дракона. Хищная тварь смотрела на меня. Внезапно она издала пронзительный визг, от которого у меня кровь застыла в жилах, и раскинула огромные кожистые крылья. Сперва правое, потом левое – точно попугай, который потягивается в клетке. Каждое крыло было не меньше двух с половиной метров в длину.

Оказывается, я крылья принимал за горб. Лишь бы теперь эта тварь не приняла меня за ходячий бифштекс!

Несколько шагов, отделявших меня от люка, стоили мне нескольких седых волос. Каждую секунду я ожидал нападения дракона. Но дракон сидел смирно и только неотрывно смотрел на меня. Спуститься по лестнице мне удалось почти без потерь. Ну, подумаешь, споткнулся и слетел кубарем, набил шишку да сломал пару пальцев на левой руке! Мне повезло больше, чем кому-либо из людей в этом доме. По кухне и комнатам были разбросаны огрызки бедолаг, которых я завалил при входе: восковая кисть руки с синими разводами татуировок, обглоданная голова, кишки, болтающиеся на люстре, окровавленное тряпьё. Кровь заливала пол, как на бойне. Всё это не вызывало у меня никаких сильных чувств. Я тоже мог бы оказаться на их месте. Просто мне повезло, а им – нет.

Я вышел на крыльцо. Смеркалось. Ветер улёгся, но снег валил пуще прежнего. «Буханка» злополучных грабителей, изрядно припорошенная, стояла на прежнем месте. Хорошо. Конечно, вряд ли они оставили ключи в замке зажигания, но это не беда – заведёмся по методу голливудских угонщиков, двумя проводками.

Ночевать в этом доме мне почему-то не хотелось.

Я открыл дверцу, и в это время со стороны дома послышался визг: пронзительный скрежет на грани ультразвука. Огромная крылатая тень метнулась от крыльца ко мне, заложила вираж над моей головой и, хлопая кожистыми крыльями, с победным воплем унеслась в небо.

Возвращение Ильзы

Наверное, Соноко не следовало без спроса лезть в платяной шкаф, но её ужасно хотелось посмотреть, как сидит на ней подаренная Пашей комбинация. Зеркало в прихожей было маленькое, а в том, что в шкафу, она увидела бы себя во весь рост. Она одёрнула полупрозрачное кружевное чудо и распахнула дверцы.

И заорала.

Паша бросился к ней, отнёс на кровать, обнял и гладил по голове, пока Соноко не успокоилась немного.

– Ну, Сонюшка, ну что ты, маленькая, ну чего ты испугалась, ведь не кусается же! – говорил Паша и целовал солёные от слёз скулы девушки.

– Пошли, посмотришь ещё раз и поймёшь, какая ты дурочка..

Соноко отчаянно замотала головой.

– Сони-тян, не психуй, – с меньшей нежностью (потому что жёсткие волосы Соноко больно хлестнули его по глазам) сказал Паша. – Ты испугалась, потому что не ожидала это увидеть. Но тут ничего страшного. Надо посмотреть ещё раз, уже спокойно. Иначе ты с ума сойдёшь от страха.

Он подтащил Соноко к шкафу и заставил отнять ладони от глаз. И Соноко увидела то, отчего только что едва не грохнулась в обмок. Сахарно-белые оскаленные зубы. Чёрные провалы глазниц. Клетку рёбер. В шкафу стоял и бессмысленно скалился скелет.

Паша был, конечно, прав. Ничего страшного в скелете не было. Соноко уже с любопытством рассматривала его. Скелет был чуть выше или одного с ней роста. Она заметила коричневые каёмочки зубного камня на дальних зубах (куда не доставала зубная щётка, подумала Соноко), утолщение на ключице, где кость была когда-то сломана и срослась. Глядя на скелет, Соноко вдруг подумала о своей смерти, которая неминуемо ждёт её, как и этого человека, который когда-то сломал ключицу, чистил зубы, не доставая до дальних, и едва не заплакала от тоски.

– Паша… зачем это? – спросила она.

Паша был видимо смущён.

– Ну… знаешь… Ты слышала про «скелет в шкафу»? Есть такая английская поговорка. Она означает какую-то грязную семейную тайну. Ну вот, а у меня настоящий скелет в шкафу, прикольно? – начав неуверенно, под конец он отважился улыбнуться.

– Вовсе нет, – сказала Соноко. – Я пойду, Паша.

– Так быстро? Я-то думал, мы ночку вместе проведём… Да куда ты спешишь, Сонюшка, ведь завтра воскресенье!

– Мне… надо. Ты прости, мне надо кур-со-вую писать, – говорила Соноко, без спешки, но целеустремлённо собираясь.

– Ты что… из-за ЭТОГО? – Паша мотнул головой в сторону шкафа.

– Да. И из-за этого тоже, – сказала, подумав, Соноко.

– Сонюшка! Глупышка косенькая, я понимаю, что суеверия неистребимы, но уж мне-то поверь – она не кусается!

– Она?

– Да, она. А ты посмотри, – он снова подвёл Соноко к шкафу, – плечи узкие, таз широкий. Это женщина. Была, – добавил он.

– А-а! – Соноко впервые с той минуты, как сунулась в шкаф, улыбнулась. – Ты Синий Борода, Паша? Это скелет твоя жена, да? Ты опасный, Паша. Я буду бояться к тебе ходить.

– Тебе нечего бояться, Сонюшка, – Паша тоже улыбался. – Ты умница, хорошая девочка, и я тебя люблю. …И борода у меня не синяя!