Темная сторона Сети (сборник)

Это была детализированная декорация, а не форум. Ею просто подменили сайт, на который я переходил. Кто-то ловил меня. Пора было валить и проверять компьютер, который наверняка уже что-то подцепил. И тут я прочитал «НЕ Б0ЙСR». Это было написано посреди кода, совершенно не к месту. Код сдвинулся, ниже появилось «МЫ ХОТ3ЛИ ЧТ0 БЫ ТЫ САМ НАS НАSHЕЛ». Что за детские игры?

Жужжание над головой снова усилилось, и экран замерцал разными цветами. Монитор вдруг начал растекаться в стороны, я оторвал руки от клавиатуры, она была холодной, но на пальцах осталась расплавленная пластмасса.

Экран выгнулся парусом в мою сторону. Я отшатнулся, но он лопнул цветными каплями прямо мне в лицо. Капли попали в глаза и нос, они жгли, я попытался стереть эту мерзость, приоткрыл глаза и увидел текст исходного кода в синей и желтой слизи у себя на руках. Что за бред!.. Я сделал вдох, жидкость втянулась внутрь, и все исчезло во вспышке белой ослепительной боли, разорвавшей голову на атомы.

Жужжание. Я разглядел монитор, с ним все было в порядке, как и с клавиатурой. На экране в центре кода торчало сообщение «ПОЭТРАЕМ 3ЩЕ?». Потом свет в комнате мигнул, и компьютер начал перезагружаться.

* * *

Моя старшая сестра любила играть в прятки. Дися, ку-ку! Ей было одиннадцать, когда она исчезла навсегда. Ну или не навсегда, но очень-очень надолго. Я очень по ней скучаю.

Когда Валя пропала, мама у себя на работе размножила объявление на ксероксе, и мы расклеивали эти жуткие ксерокопии на всех столбах, у всех подъездов по всему району. Одно из таких объявлений висит на стене передо мной. Иногда мне хочется сорвать его, убедиться, что под ним нет жучка. Микрофоны, насекомые, видеокамеры, микробы, датчики движений – ненавижу всю эту дрянь…

Поэтому я загородил окно несколькими слоями картона. По крайней мере теперь за мной нельзя следить обычной оптикой, и лазерная прослушка тоже не поможет. А еще мне нравятся люминесцентные лампы: этот жужжащий въедливый свет заполняет собой все вокруг, чтобы негде было спрятаться.

Мы с родителями еще смотрели по телевизору передачи о том, как родные находят друг друга, но мама и отец уже не верили. Появился Интернет, и я начал искать в одиночку.

Родители ушли почти одновременно: сначала мама, потом, через четыре месяца, отец. Перед смертью он все ходил по дому, спрашивал, где его девочки, жена и дочка.

К тому времени я уже выучился на инженера-программиста, работал в НИИ. Проводив отца, попробовал жениться, сам не знаю, зачем. К счастью, детей завести не успели и развелись через полтора года. Тогда я понял: когда пусто – это не так уж плохо. В пустоте не спрячешься, но в ней можно жить.

Нет, я знаю, что Валя умерла. Я видел тело. Именно поэтому я стал искать еще глубже…

В итоге из НИИ меня попросили. Узнали о том случае, когда меня нашли в парке, полуодетого, с косым крестом из синей изоленты на животе. Плохо помню то время.

Было принудительное обследование, диагноз, полгода стационара на галоперидоле и аминазине. Так я стал пенсионером в двадцать восемь лет. Когда это было? Пять лет назад? Я начал путаться со своим возрастом.

У нас с сестрой три года разницы, и поэтому, наверное, мне всегда восемь лет.

* * *

Мне нужно было выйти. Компьютер стоял на полу, тихий, выключенный, как будто мертвый. А я сидел у стены подальше от него, но это не помогало. Вскочил, сбегал за прозрачным скотчем и, вернувшись, быстро наклеил на ЖК-монитор две полоски крест-накрест по диагонали пыльного экрана. Отступил на шаг.

Кажется, стало немного спокойнее. На системном блоке косой крест уже был, а за моей спиной всю стену перечеркивал другой. Вот только это слабая защита, а тут что-то серьезное, что-то совершенно непонятное… Некоторое время я быстро ходил по комнате туда-сюда, потом остановился у стены и начал соскабливать ногтем оставшиеся клочки обоев. Здесь стало тесно. Нужно выйти.

Я не выхожу из дома без необходимости. Только если нужно купить что-то.

Я взял сетку для продуктов, стоя перед заляпанным зеркалом, пригладил волосы. Их становится все меньше, да и вообще я, наверное, выгляжу старше своих лет. Только лицо, хоть и морщинистое, но какое-то маленькое, детское.

Застегнул рубашку на все пуговицы, отряхнул поношенные коричневые брюки и надел сандалии. Начал копаться с замком, чтобы открыть дверь, и тут с другой стороны в нее свирепо заскреблись. В распахнувшуюся дверь вбежала пестрая худая кошка, я проводил ее взглядом. Приблудная и абсолютно безмозглая, она появилась у меня год или два назад, прибегала и убегала, когда вздумается. Имя ей я так и не придумал.

– Ну и оставайся, а я пошел, – сказал я вслед ее длинному танцующему хвосту, метнувшемуся на кухню.

На улице похолодало. Ярко светило солнце, зелень шелестела повсюду, но это была уже осень. Не знаю уж, было ли до этого лето, не заметил. Меня окружало очень много звуков, не агрессивных, но суетливых, ветер, детские голоса, автомобильный гул вдалеке, к этому нужно было привыкнуть. Я шел по улице, пытаясь сосредоточиться на ходьбе. Когда-то это меня успокаивало.