Темная сторона Сети

Я проснулся в какую-то несусветную рань — то ли в семь, то ли в восемь утра. В квартире был легкий разгром, словно вчера в ней веселились сто тысяч носорогов. Не помню уж, что там было, но остался бардак и жуткая тоска.

Я попробовал убраться, но убираться — скучно. Я плюнул, с трудом отыскал штаны и ушел в кабинет — туда носороги вроде бы не добрались.

За окном угрюмые человечки, не поднимая головы, спешили на работу. Когда-то и я так ходил… Какая же тоска!

Я думал поработать — но рабочее настроение еще не проснулось. Думал позвонить кому-нибудь — слишком рано. Это, конечно, забавно, будить людей, но довольно однообразно: «Алло, кто это? Костя? Ты офигел?»

Ску-ко-та.

По телевизору показывали — страшно сказать — одни мультфильмы и кулинарные программы. Кулинарные программы, вы только представьте!

Я взял ноут и проверил почту. Ни одного нормального письма. Только какие-то оповещения, конференции и одно завалящее нигерийское письмо:

«Уважаемый мистер Архангельский!

Я пишу Вам по поручению Вашего родственника, господина Тайво Архангельского. Он находится сейчас в отделении интенсивной терапии больницы города Порто-Ново, Бенин. Дни его сочтены, и он просит связаться с ним, чтобы вписать Вас в завещание и передать Вам, единственному живому родственнику, свое имущество, движимое и недвижимое, накопления и дать несколько наставлений духовного плана.

С уважением, адвокат Нбенге Ури, эсквайр»

Вот где веселье — в Африке! Все время что-нибудь случается. То потоп, то наводнение, то отделение интенсивной терапии… Ну ничего. Хоть немного развлечемся. Я нажал «ответить».

«А, кузен Тайво! — написал я. — Давненько с ним не виделись. Неужели он так плох, что нужно составлять завещание? Волнуюсь за любимого кузена. Сообщите немедленно, как он поживает. С глубоким уважением, дизайнер Константин Архангельский, эсквайр».

Я посидел немного, подождал ответа, но в Нигерии тоже все, похоже, спали.

Скука смертная.

Я взял телефон и набрал первый попавшийся номер:

— Привет, что делаешь?

Это оказалась какая-то бывшая коллега — еще с тех самых пор, когда я томился в душном офисе на Павелецкой. У нее как раз были «проблемы на личном фронте» и несколько накопившихся отгулов. И мы решили кутить.

Все приличные кабаки открывались не раньше двенадцати, но мы нашли какую-то столовую № 51, притащились туда с бутылкой курвуазье и устроили небольшой дебош. Когда нас выперли, мы забурились в кинотеатр на утренний сеанс и долго возмущались, что в буфете еще не наливают.

Словом, вернулся я дня через два. Помятый, с мутным взглядом, я выбрался из метро, привычно отмахнулся от рекламок и, пошатываясь, побрел домой.

Погода стояла омерзительная, моросил гадкий дождь, а машины так и норовили обдать меня грязной водой. Я немного постоял на мосту через Яузу и посмотрел, как по мутной реке расходится мелкая рябь от капель.

На пересечении Дежнева и Сухонской кто-то размазал голубя. Я не шучу, именно размазал. Головы у него не было, весь тротуар — в крови и уж не знаю в чем, что там у голубей внутри? Вот в нем.

И меня стошнило. Вернее, как говорил классик, стошнить-то не стошнило, но сблевать я точно сблевал.

Вдоволь накидавшись фаршей, я вытерся платком и еще раз поглядел на голубя. Кто-то оторвал ему голову — с силой, со злостью. Кошка, может?.. Ну, если у нас в Медведково теперь такие кошки, то пешком я больше не буду ходить. Надо быстро просыхать и за руль.

Я проверил почту — нет ли чего по работе? А то ведь позвонят, разбудят, сволочи… Вроде бы нет, только ответ от нигерийского адвоката:

«В таком случае Тайво Архангельский просит Вас срочно приехать. Сообщите домашний адрес, чтобы мы могли прислать Вам официальное приглашение в Республику Бенин и авиабилеты Москва — Порто-Ново».

Вот ушлые типы! Я хотел было удалить всю эту нелепую переписку, но мне стало интересно, пришлют что-нибудь или нет? И если пришлют — то что? Я написал адрес другого корпуса, там почтовые ящики не закрываются: «Шокальского, д. 6, корп. 2, кв. 197». Можно, например, вставать пораньше и проверять. На заре…

«Вставать пораньше? Проверять? Константин, да ты спятил!»

Нет, конечно. Не буду я вставать раньше. Я вообще буду спать неделю, не меньше.

* * *