Темная сторона Швеции

– Ну, я решил, что дом же будет продаваться… а к этому надо подготовиться. Пока есть спрос. А то в следующем месяце цены упадут. Сезон отпусков, понимаете ли.

– Не понимаю. Оглашение завещания будет только через две недели, – заметил Гуннар.

– Я только хотел оказать вам услугу. Мы же почти родственники, разве нет?

– Тебе лучше уйти, – отрезал Гуннар.

– Хорошо. Я приду позже. А кто занимается завещанием, ты, Гуннар?

– Нет, юридическая контора, которую выбрал дядя, – ответил тот.

– Можно узнать, какая?

Гуннар дал ему информацию и снова попросил уйти. Это явно разозлило Пальма.

Гуннар с Луизой вернулись в кухню.

– Раньше я не замечал за ним такой заботливости, – сказал он. – Но и такой наглости тоже не ожидал.

Гуннар открыл окно, впуская в комнату свежий ветерок с ароматом цветов яблони.

– Видимо, ключи Эммы у него. Надо было их забрать. Но один бог знает, сколько копий он сделал.

– Я могу спросить, но вряд ли он мне ответит.

Гуннар засмеялся.

Луиза ушла в подавленном настроении, несмотря на кувшинчик для сливок, который выбрала на память о Поле. Именно из него они наливали сливки, когда вместе пили кофе на кухне.

Гуннар остался разбирать бумаги. Затем он вызвал мастера для смены замка и сразу поехал к юристу.

Через неделю после смерти Поля Бергстрёма Карл-Эдвард Пальм позвонил в юридическую контору, которая занималась делами покойного.

– Добрый день. Меня зовут Карл-Эдвард Пальм. Я насчет наследства Поля Бергстрёма. Как я узнал от его брата Гуннара, через пару дней будет оглашение завещания.

– Да, в следующий вторник.

– Но меня не пригласили, – продолжил Пальм.

– Нет, не пригласили, – нейтральным тоном отозвался юрист. – Вы не упомянуты в завещании. Ваши дочери приглашены.

– Что? Это какая-то ошибка! – воскликнул Пальм. – Вы уверены? Вы проверили все бумаги? В доме искали?

– Разумеется. Мы выполняем волю покойного, – ответил юрист.

– Вам меня не обмануть! – разозлился Пальм. – Я знаю, здесь что-то нечисто. Вы еще обо мне услышите.

– Спасибо за звонок, – сказал юрист, но Пальм уже бросил трубку.

– Что, черт возьми, происходит?.. Надо съездить посмотреть, – пробормотал он. Но приехав в дом Поля, обнаружил, что ключи больше не подходят.

Неделей позже племянники Поля Бергстрёма и внучки Эммы собрались в юридической конторе, чтобы услышать завещание. По окончании встречи Гуннар позвонил Луизе.

– Я только хотел рассказать, что дом достался нам с братом, а девочки получили по пятьдесят тысяч крон каждая.

– Как и ожидалось. Все довольны? – спросила Луиза.

– Не все. Это было довольно драматично. В конверте, который вы нашли на шкафу, было другое завещание, о котором никто не слышал. Согласно ему, дом отходил Карлу-Эдварду, а сто тысяч крон – внучкам Эммы. Оно было подписано и датировано неделей после смерти Эммы.

– Поль тогда был не в состоянии принимать решения, – сказала Луиза. – Он, наверное, вообще не понимал, что подписывает, не понимал, что лишает вас с братом наследства.

– Скорее всего. Он часто говорил, что хочет завещать деньги девочкам. Но ничего про Карла-Эдварда.

– Какая странная история, – заметила Луиза.

– Да. Мы с братом отвезли дядю Поля на кладбище, чтобы тот убедился, что черный памятник увезли. И тогда он вспомнил, что подписал дарственную внучкам Эммы. Мы искали, но ничего не нашли. Дядя Поль испугался, что она потерялась, и попросил отвезти его в банк, чтобы составить новое завещание. Завещание сразу заперли в банковской ячейке, и открыть его можно было только в присутствии юриста. Я не видел, что дядя написал в нем, и ничего не знал о его воле до сегодняшнего дня. Но теперь я уверен, что Карл-Эдвард Пальм хотел обмануть всех нас, и только по чистой случайности мы узнали об этом и предотвратили мошенничество.

Гуннар замолчал. Молчала и Луиза. Сложно было подобрать слова в такой ситуации.

Тем же днем внимание Луизы привлек свежий букет роз на могиле Поля. «Приятно, что столько людей по нему скучают», – подумала она. Раз люди заботятся друг о друге, значит, надежда не потеряна. Луиза спустилась с крыльца и подошла к могиле. К букету была прицеплена карточка без подписи. Она прочитала текст.

От тех, кто думал о Поле, в отличие от подлых родственников, нарушивших его последнюю волю.

Луиза несколько раз перечитала текст. Немыслимо. Это маклер, что решил использовать в своих целях даже кладбище? Нет, с нее хватит. Луиза разорвала карточку на куски и выбежала за ворота кладбища. Сердце в ее груди колотилось от злости. Она бросила бумажки в урну возле автобусной остановки и поехала домой. Но у подъезда остановилась. История еще не закончилась, поняла она, и поехала обратно. Достала из урны бумажные клочки и пошла в сакристию, все еще до конца не понимая, зачем это делает. Затем зажгла свечу и разложила клочки на столе перед собой. Текст нельзя было разобрать из-за грязи, но Луиза долго разглядывала то, что осталось от карточки. Грязь хорошо соответствовала грязному содержанию этой записки.