Темная сторона Солнца

Вазген гостил недолго. Поделился несущественными новостями и объявил, что ему надо навестить родственников в деревне. Отец проводил гостя презрительным взглядом, и едва за его спиной закрылась дверь, хмыкнул:

– Невесту он искать приехал… Кто ж за такого идиота пойдет?

– Муко не идиот! – вспылила я.

Отец приподнял левую бровь и с издевкой произнес:

– Да-а-а? Так, может, ты за него замуж выйдешь?

– Не трогай ее. – Мать умоляюще посмотрела ему в глаза. – И так девочка нервничает. Ей экзамены сдавать скоро.

– Я никого не трогаю, – проворчал папаша, взял пачку денег, которая лежала на столе, и стал пересчитывать, слюнявя пальцы и шурша новенькими стодолларовыми купюрами.

Он пересчитал их три раза, видимо, для того, чтобы вдоволь насладиться хрустом халявных денег и почувствовать себя господином жизни, после чего стал пересчитывать в четвертый раз, раскладывая на три кучки.

– Это – на оплату обучения. Это – тебе на продукты, а это – мне, – сказал он, сгребая со стола самую большую кучку. – Надо новые покрышки купить.

– Мы еще соседям задолжали, – робко вымолвила мать.

– Ну вот и отдай из своих денег. Мне покрышки нужны. Или ты хочешь, чтобы я продал машину и сидел дома сложа руки?

Ха-ха, можно подумать, что он что-то делает! Сидит днями и ночами в гараже и возится со своей развалюшкой. Я не знаю, занимается ли он извозом, но за последние месяцы папаша не дал матери ни копейки.

Закончив с деньгами, он приступил к посылке.

– Опять всякие тряпки! Разбирайте сами, тут все подписано.

«Тряпки!» – обрадовалась я.

Как ни унизительно просить деньги у дяди Карена, но еще унизительнее ходить в институт в одном и том же свитере. На этот раз он прислал теплый свитер маме, две пары брюк Гору и отцу, два свитера мне – белый и красный, черную бархатную юбку, новые сапожки на невысоких каблучках и норковую шубу. Увидев сапожки и шубу, я чуть не упала в обморок. Полушубок! Мой! Из самой настоящей норки! На долю секунды я совсем забыла о своей ненависти к той, чей отец прислал все эти вещи.

– Тут еще что-то есть. – Пошарив рукой по днищу, мать извлекла пакетик с серьгами и цепочкой.

Золотые серьги с красными камнями и цепочка с кулоном. Аккурат под красный свитер.

К посылке прилагалось письмо. Карен писал, что у них все хорошо. У Лилит пошаливает сердце, но врачи говорят, что ничего серьезного. Он работает, скучает по родственникам и надеется, что в скором времени непременно навестит их. Арев учится в институте на журналистку. Письмо было длинным, но, услышав ее имя, я взяла свои подарки и пошла в спальню.

Я разложила вещи на кровати и стала рассматривать. Интересно, кто помогал Карену выбирать подарки для меня? Арев или Лилит? Наверняка Лилит. Моей сестре нет дела до меня, впрочем, мне до нее тоже.

Я распаковала свитер и обнаружила спрятанные в рукаве купюры. Три стодолларовые бумажки – целое состояние! Средняя зарплата учителя за полгода. Первая мысль была отдать деньги матери, но потом я подумала и решила, что раз деньги спрятали в моем свитере, значит, они предназначаются мне и только мне. Я стала обыскивать другие вещи, но больше ничего не нашла. Надела юбку, красный свитер, вдела в уши серьги, повесила на шею кулон и примерила сапожки. Обувь оказалась немного мала, но не настолько, чтобы в ней невозможно было ходить. Когда я вышла из комнаты, отец окинул меня презрительным взглядом:

– Это что, сейчас мода такая ходить как проститутка? Сотри помаду немедленно! Не позорь честное имя нашей семьи!

– Хорошо, папа.

На выходе меня догнала мама и сунула в руку несколько драм.

– У меня еще остались деньги со вчерашнего дня. За меня заплатили в маршрутке туда и обратно, – покраснев, ответила я.

Мне стыдно брать у нее копейки, когда в моем кармане лежали триста долларов.

Накинув шубу, я отправилась в соседний дом, на первом этаже которого располагался обменный пункт. Разменяла сто долларов, пошла на остановку, гордо распрямив плечи, и села в первую свободную маршрутку.

В киоске возле института я купила пачку самых дорогих сигарет и двинулась в туалет. По дороге я представляла себе изумленные лица подруг, которые, увидев мою шубку и сапожки, тут же умрут от зависти. В туалете на подоконнике сидела пятикурсница Седа. Моей троицы пока не было.

– Диану с Кристиной не видела? – спросила я.

– Видела, они пошли в кафе. Кажется, у Дианы очередная трагедия. У тебя очень красивая шубка.

– Дядя из Москвы прислал. Можно я покурю с тобой?

– Конечно, что ты спрашиваешь, – Седа подвинулась, уступая мне место на подоконнике. – Я как раз хотела с тобой поговорить.

Я села рядом и чиркнула зажигалкой.