Темная сторона Солнца

– Пошел прочь! – Она стряхнула его руку и ускорила шаг.

Он обогнал ее и встал, перекрывая дорогу.

– Арев, и все же? Как думаешь, кто твой отец? Я или этот вертихвост Паронян, который лишил ее невинности?

– Уйди, прошу тебя, уйди прочь. Мне нечего тебе сказать. Я не знаю, но кто бы ни был моим отцом, я уже не хочу об этом думать. Вы оба погубили мою мать. Жалкие, никчемные трусы! Подонки!

– Я понимаю, все понимаю, но что ты теперь собираешься делать?

Анна остановилась и посмотрела на него в упор. Вместо сурового, властного деспота, которого она боялась и недолюбливала, перед ней стоял обрюзгший пожилой мужчина с затравленным взглядом. Она усмехнулась и устало махнула рукой:

– Уходи…

– Ты…

– Уйди, Артур. Я никому ничего не скажу.

Он отшатнулся и замер, словно увидел призрака. Перед ним стояла Карине – в голубом платье, с кудрями, развевающимися на ветру и взглядом, полным безграничного презрения.

– Арев… – простонал Артур.

– Меня зовут Анна, – услышал он.

Она завернула за угол и скрылась за раскидистым тутовым деревом.

Анна подъехала в больницу на такси. Паронян полулежал на кровати, листая толстый журнал. Увидев Анну, он приветливо улыбнулся:

– Решила навестить меня перед отъездом? Это хорошо. Нам надо поговорить, Арев.

– Да, конечно. Я кое-что узнала от мужа моей тети Гоар.

Он отложил журнал и посмотрел в окно.

– Я любил твою мать. Очень любил. Она была моей первой женщиной, а я ее первым мужчиной. Я ревновал ее к Артуру, ревновал до скрежета зубов. Я не мог понять, что она нашла в нем? У нас ведь была своя компания. Отличная компания, состоящая из образованных, интеллигентных людей. Зачем ей понадобился этот сельский придурок? Я спрашивал ее, а она отшучивалась, говоря, что сама не шибко благородных кровей, и если бы ее брат Карен не занялся ювелирным делом, то вряд ли она сейчас училась в институте вместе с нами. Незадолго до поездки на Севан я познакомил ее со своими родителями, и они одобрили мой выбор. Вспоминая то время, я думаю, что это были единственно счастливые годы моей жизни. Мы были молоды, влюблены, беспечны. Я носил ее на руках и ждал того момента, когда смогу назвать своей женой. Я знал, что никто не отнимет Карине у меня, никто на свете, потому что я – мужчина, которому она отдала самое дорогое – свою честь.

– Вы помешаны на этой чертовой чести, – вздохнула Анна.

– Арев, о чем ты говоришь? До сих пор приличные армянские девушки хранят девственность до свадьбы, а тогда, в семьдесят шестом году, тем более. Если бы я был подлецом и развратником, то бросил бы ее, как это делали некоторые мои однокурсники со своими подругами, но я любил Карине и обещал жениться.

– Тем не менее вы не выполнили своего обещания.

– Не выполнил. Мы поругались на Севане. Из-за Артура. Мне показалось, что я видел его машину неподалеку от санатория. Вечером за ужином я озвучил ей свои предположения, а в ответ она пожала плечами: «Тебе показалось, но даже если это так, чего ты опасаешься? Я твоя девушка, но это не значит, что я не имею право выбирать себе друзей». Я сильно разозлился. В тот вечер за ужином мы пили вино. Я опьянел и был излишне резок. Впрочем, она тоже была несдержанна. Она вскочила из-за стола и убежала. Выждав полчаса, я пошел искать ее. И нашел, но не одну. Я застал их в тот момент, когда Артур положил руку ей на плечо и поцеловал. Не в силах вынести это, я убежал прочь. Всю ночь бродил по берегу, превозмогая желание убить его, ее или на худой конец себя, а наутро пошел к ней в номер. По дороге я встретил его. Он выскочил из ее номера и бросился вниз по лестнице. Мне показалось, что он плакал. Я вошел к ней. Она сидела на кровати, тоже плакала и вырывала листы из тетради. Я узнал эту тетрадь. Это был дневник, который она начала вести, когда мы познакомились. Карине шутила, что это будет история нашей любви, которую мы будем читать нашим детям, а потом внукам.

– Ты больше не моя невеста! – крикнул я и убежал.

Мы вернулись в Ереван. Не виделись, будто и не знали друг друга. Пару раз я пытался поговорить с ней, но она была непреклонна. Когда я узнал, что Карине беременна, я вызвал ее на откровенный разговор. К тому времени ярость моя утихла, в глубине души я был готов простить ее, если бы она сказала, что носит под сердцем моего ребенка. Моего, а не этого негодяя. Но она ответила, что не знает, кто из нас является отцом. И тогда я стал искать этого подонка, чтобы убить его, но он словно сквозь землю провалился.