Темная сторона внутреннего ребенка: Следующий шаг

В мучительной ситуации наблюдатель может отделить от ребенка какую-то часть его (или ее) личности. Например, если ребенку не позволяют выражать любовь, — наблюдатель отделяет от ребенка чувство любви. Спустя много лет внутренний ребенок может вводить взрослого в транс отделения от интимности. Если ребенку запрещают злиться — наблюдатель отделяет от ребенка чувство злости. Впоследствии злость все же может прорваться; но когда его спрашивают: «Ты злишься?» — он отвечает: «Кто, я? Что вы! Я никогда не злюсь». Взрослый считает, что он никогда не злится. Только какая-то отдельная его часть может разозлиться — и стоит лишь избавиться от нее, как сразу все наладится.

2. Исчезновение

В неблагополучной семье ребенок может научиться чувствовать себя так, «словно его здесь нет». Наблюдатель, чтобы защитить ребенка от родителей-алкоголиков, может создать у ребенка чувство, словно он исчез и стал невидимым.

Этот транс может создать серьезные проблемы во взаимоотношениях, особенно в моменты интимности. Человек в буквальном смысле этого слова исчезает, мысленно переносясь в горы, на море, в лес — куда угодно, лишь бы не оставаться здесь. При этом тело продолжает действовать, как обычно, — улыбаться, кивать, участвовать в разговоре. Часто люди не помнят, о чем они говорили в это время, что делали, с чем соглашались.

Отрешенность часто используется в «духовных практиках». Медитация может превратиться в медикамент, помогающий стать глухим, немым и бесчувственным. Разница между истинной медитацией и отрешенностью очень проста. Если вы вольны как злиться, так и не злиться, — тогда вы находитесь в состоянии чистого наблюдения, или медитации. Если вы не способны (либо не позволяете себе) испытывать какие-то чувства, и хотите скрыться от них под маской духовности, — тогда вы используете медитацию как лекарство, а духовная философия просто усиливает вашу отрешенность. Вы находитесь в трансе диссоциации и думаете, что вы медитируете, так как вам хорошо и спокойно. На самом деле, однако, под вашим трансом скрывается рана. Стратегия наблюдателя — создать диссоциативный транс, принявший вид медитации, который в реальности является смесью отупения и амнезии.

У меня был друг-психиатр, считавший себя чрезвычайно духовной личностью, так как он был бесчувственным. Он довел себя до анорексии и называл ее «голоданием». Когда болезнь начала прогрессировать, он начал применять клизмы под видом «очищения».

Отрешенность внутреннего ребенка в душе взрослого может стать такой сильной, что в ход идут любые средства, лишь бы ничего не чувствовать (см. главу 14 «Псевдодуховность»).

3. Я не есть мое тело

В этой разновидности транса какая-то часть тела может восприниматься как «не моя». Например, в западной культуре люди часто отстраняются от сексуальных ощущений. Мужчины называют свой пенис по имени, словно он живет сам по себе. Актер Робин Вильяме называл свой пенис «Мистер Счастливчик».

Этот транс создает далеко идущие последствия в виде сексуальных расстройств. У женщин они приобретают формы фригидности, у мужчин — импотенции или преждевременной эякуляции. Если мужчина отстраняется от собственного пениса, он может либо вообще не испытывать сексуальных ощущений (это ведет к импотенции), либо сосредоточиться только на пенисе, игнорируя остальное тело (преждевременная эякуляция). Женщина, не способная испытывать оргазм, может быть отстранена от своих гениталий. Часто эти заболевания возникают после сексуальных оскорблений, нанесенных в детстве (см. главы 13 «Сенсорное искажение» и 14 «Псевдодуховность»).

Иногда ребенок может воображать, что его (ее) рот отделен от его (ее) тела. Например, ребенку приходится постоянно подыгрывать родителям, говоря им то, что они хотят услышать. Он чувствует, что слова идут не из глубины его души, а словно произносятся кем-то другим. Голова автоматически кивает, улыбается, притворяется — и наблюдатель создает транс, защищая истинные чувства ребенка. Через много лет на работе или в близких отношениях внутренний ребенок будет автоматически «подыгрывать», оставаясь в трансе «на самом деле меня здесь нет».

У меня был пациент — профессор Гарвардского университета. Он жаловался на импотенцию. Во время лечебного сеанса он ощутил, что его голова отделилась от тела и парит наверху. Когда он попытался вернуть голову на место, у него прорвались подавленные сексуальные чувства по отношению к матери. Его сексуальность была настолько связана с матерью, что в мыслях (в голове) у него не было представления о собственном пенисе; все его ощущения оставались лишь в голове. Когда он соединил голову с телом, сексуальные чувства, направленные на мать, внезапно проявились.