Темная улица

— Вот зачем, — сказал О'Мара. — Неужели вы не понимаете, бедный дурачок, что ваш хозяин отлично понимал, что мы попробуем захватить этого молодого человека и тогда найдем при нем это компрометирующее вас письмо. Впрочем, если бы мы его и в самом деле арестовали, то ваши дела были бы еще не так плохи; может быть, вам удалось бы найти какое-то объяснение этому письму! Но все дело в том, что труп этого молодого человека был найден в пустом доме. Он был застрелен, и ваше письмо нашли на его трупе. В письме была угроза, что вы, мол, примете свои меры, если с вами не поступят по справедливости. — О'Мара ухмыльнулся. — И получается теперь, что вы убили этого молодого человека, убили потому, что между вами были какие-то трения, а ведь вы оба, как и Лилли, работали на одного и того же босса. Так что, как видите, история повторяется. Возможно, ваш дипломатический паспорт и спас бы вас от обвинения в шпионаже, но он вас никак не спасет, если речь пойдет об убийстве. Вы убили этого человека, потому что он слишком много знал о вас, потому что вы были недовольны результатами заключенного между вами соглашения.

— Это ложь… — хрипло проговорил Мигуэлес. Руки его дрожали. — Ложь! Я никогда никого не убивал!

— Я вам верю, — любезно согласился О'Мара. — У вас на это не хватило бы храбрости. Но есть люди, которым выгодно именно такое изложение фактов, потому что, дорогой мой, оно не даст вам покинуть Англию. Я отвезу вас в тюрьму, а потом вас предадут суду и приговорят к смертной казни через повешение. Как вам это понравится, сеньор Мигуэлес?

— Это грязный трюк… грязный трюк, — пробормотал Мигуэлес. — Это ловушка…

О'Мара зевнул.

— Именно это я и пытаюсь вам втолковать. Это — самая настоящая ловушка, и расставил вам ее ваш хозяин, тот самый, на которого работал и Лилли. Технология совершенно одна и та же. Лилли сделал свое дело и мог умереть. Теперь вы сделали свое дело и тоже можете умереть. Белолицый парень сделал свое дело — и умер. Отлично все организовано у вас, не так ли?

— Мне ничего неизвестно об убийстве этого человека, — сказал Мигуэлес. — Откуда мне знать, может быть, вы блефуете? У меня ведь есть только ваше слово. Я не хочу верить, что он мертв.

— Ну, разумеется, не хотите, — сказал О'Мара. — Но факт остается фактом — он мертв. Уж я-то это наверняка знаю. Ведь это я его застрелил. Дело только в том, что обстоятельства сложились против вас. Потому что при нем нашли ваше письмо. Значит, вы поссорились, и убили его все-таки вы. Разумеется, — весело ухмыльнулся ирландец, — вы заявите, что письмо написано не тому человеку, а совсем другому. Что ж, в таком случае назовите его мне. Но вы на это, ни за что не осмелитесь. Хотя вы и до смерти напуганы, у вас не хватит решимости назвать его имя.

Мигуэлес молчал, на лбу у него выступили крупные капли пота.

— Похоже, что я оказался в очень трудном положении, — наконец выдавил он. — Как человек чести…

— Не смешите меня, — сказал О'Мара. — Вы совсем не человек чести. Послушайте, ведь вы собираетесь утром улететь отсюда? Ваш паспорт в порядке, виза тоже. Что ж, не вижу причины задерживать вас здесь. Можете лететь, потому что мне совсем не хочется, чтобы вы здесь оставались. Однако вы получите такую возможность только при одном-единственном условии: мне нужно имя и местопребывание той девицы, которая подцепила Керра в «Зеленой гриве».

Мигуэлес встал со стула, глядя на О'Мару.

— Допустим на минуту… только допустим, что я могу дать вам такую информацию… Вы можете дать мне честное слово, что меня на самом деле выпустят отсюда?

— Имейте мужество. Какой смысл разговаривать на эту тему, Мигуэлес? — спросил О'Мара. — Что с того, если даже я и дам вам слово? Если вы останетесь живы, то будете думать, что это случилось благодаря мне, а если вас повесят, вы уже ничего не будете думать… Вам придется рискнуть. Вы уже поняли, кто я такой. Я работаю на тех людей, которые покончили с Лилли. И я говорю вам: сообщите мне эту информацию, и, насколько это зависит от меня, вы завтра благополучно сядете в свой самолет. Но только решайтесь поскорее.

— Я решил. Ко мне отнеслись без должного уважения. Со мной поступили бесчестно. Я скажу вам, кто эта женщина, и дам вам ее адрес.

Он подошел к бюро, стоявшему в углу, достал лист бумаги и быстро написал имя и адрес, потом отдал листок О'Маре.

О'Мара внимательно посмотрел на листок, аккуратно сложил его и положил в карман.

— Я нахожу, что вы умный человек, — сказал он. — Аддиос, сеньор Мигуэлес.

Ирландец вышел из комнаты и тихо притворил за собой дверь. Мигуэлес после его ухода еще долго стоял, уставившись неподвижным взором в белую стенку перед глазами, губы его беззвучно повторяли:

— Матерь Божья… неужели я уцелел!..

О'Мара медленно шел по улице, сунув руки в карманы. На перекрестке он нашел телефонную кабину, вошел в нее и набрал номер.