Темная вода

Наконец Темка облизал ложку и аккуратно положил ее на бумажную салфетку. Все, теперь можно уходить.

– Сына, нам пора, – сказала Нина ласково. Темке нравилось в кафе, несмотря на многолюдность, нравилось. И она несказанно радовалась этому факту. Впервые за почти четыре года у нее появилась надежда. Появилась и крепла. Одновременно со страхом…

– Уже? – Чернов глянул на нее с удивлением. – Еще ж детское время.

– Вот именно, детское. – Краем салфетки она вытерла Темке губы и щеки. – Нам пора спать. Да, сына?

– Не хочу спать, – заявил Тема, и у нее екнуло сердце. Уже не просто слово, уже целая фраза. Осмысленная фраза!

– Маму надо слушаться. – Чернов глянул на Темку с легким интересом, а потом сказал: – Ладно, соседи! Давайте я вас отвезу.

– Не надо. – Нина замотала головой.

– Как это не надо? – Он был удивлен и удивления своего не скрывал. – А как ты собираешься добираться до Темной воды?

– Я не собираюсь. – Отчего-то ей не хотелось рассказывать ему о том, что они сбежали, но и соврать не получится. Все равно ведь узнает. – Мы переехали. К Шипичихе, если ты знаешь.

– К Шипичихе? Интересное кино. Не думал, что старая ведьма сдает жилье.

– Она не ведьма. – Неожиданно Нине стало обидно за Шипичиху. Какой бы ни был характер у старухи, а она им с Темкой не отказала, не прогнала.

– Ну, тебе виднее, – согласился Чернов. Как-то слишком легко согласился. А потом принялся выбираться из-за стола. – Ладно, значит, отвезу вас к Шипичихе. – Он сделал знак проходящей мимо Ксюше, сказал: – Я сейчас отскочу ненадолго, подброшу Тему с маменькой до дому, но потом сразу вернусь. Столик мой никому не отдавай. Хорошо?

Тему с маменькой… Нина усмехнулась. Но, сказать по правде, она была благодарна Чернову за помощь. В отличие от нее, Темка днем не спал и уже начинал клевать носом, а дорога неблизкая, да еще тащить полный пакет продуктов. И ребра болят. Почти целый день боль, приглушенная отваром Шипичихи, не давала о себе знать, а теперь вот вернулась. А рана на руке зудит и чешется, но ведь не почешешь. Чернов бдит, поглядывает очень внимательно.

К выходу двигались мимо VIP-столика.

– Куда? – всполошился Яков, принялся выбираться из-за стола.

– Уже уходите? – Сычев улыбался как радушный хозяин.

И только Березин молчал. Нине показалось, что он уже изрядно пьян. Полное лицо его расслабленно плыло вниз, отчего следы паралича были не так заметны, как раньше.

– Нам пора, спасибо. – Нина улыбнулась всем троим сразу.

– И вы нас тоже уже покидаете, Вадим Николаевич? – спросил Сычев.

– Я еще вернусь, – пообещал Чернов и крепко взял зевающего Темку за руку.

Снаружи было свежо. Громко стрекотали цикады, и Нина подумала, что у Темной воды цикад она вообще не слышала. Ночью там тихо – только плещется что-то… Она поежилась, застегнула молнию на Темкиной олимпийке, помогла забраться на заднее сиденье джипа. Наверное, сын сейчас уснет, и ей потом будет жалко его будить. Но Темка не уснул. Он прижался ладошками и носом к стеклу и внимательно всматривался в скользящую вслед за джипом темноту. Наверное, так же внимательно, как прошлым утром всматривалась в туман сама Нина. Было в этом что-то неправильное и жуткое. Она уже пожалела, что не села с сыном на заднее сиденье, что оставила его там одного. Попросить бы Чернова, чтобы остановил машину, но страшно. Не понять, чего страшно, но аж до мурашек.

А потом сонную тишину Загорин вспорол громкий рев мотора и низкое уханье включенных на полную мощность динамиков. Рассекая темноту жестким светом дальних фар, навстречу им мчался низкий, кажется, спортивный автомобиль. Чернов чертыхнулся и вывернул руль, освобождая дорогу ночному гонщику. Лицо Вадима сделалось одновременно злым и сосредоточенным.

– Кто это? – спросила Нина.

– Славик Сычев со товарищи.

– Сын?

– Сын. – Чернов кивнул.

Он хотел было еще что-то сказать, но не успел. Едва установившуюся тишину нарушил громкий плач. Плакал Темка. Не плакал даже, а криком кричал, дергал за дверцу ручки, словно пытался выпрыгнуть из машины.

– Что это? – спросил Чернов, оборачиваясь.

– Тема?! – Нина потянулась назад настолько, насколько позволял ремень безопасности. – Сына, что случилось?!

– Пусти! Пусти!! Пусти!!! – Тема рвал на себя ручку и бился лбом о стекло.

– Заблокируй дверь! – закричала Нина, пытаясь отстегнуть ремень безопасности и перебраться на заднее сиденье.

– Автоматически блокируются! – Чернов ударил по тормозам, и ее швырнуло боком на приборную панель. В глазах потемнело от боли, Нина застонала. – Прости! – Чернов сам отстегнул ее ремень.

Не обращая внимания на боль, она рвалась к сыну.

Тема метался на заднем сиденье от одного окна к другому, кричал и плакал. Она обхватила его за плечи, прижала к себе, пытаясь успокоить. У него и раньше бывали приступы. Но не такие, совсем не такие!

– Мама! – Темка вырывался из ее объятий, упирался локтями и коленками ей в ребра, и от боли перехватывало дыхание, но Нина держала крепко. А что ей еще оставалось делать? – Там! Там! – Он тыкал пальцем в темноту за окном. – Сущь! Пусти!!!