Темная волна. Лучшее

Симпатичная брюнетка сидела в кресле, задрав к потолку лицо. Её рот был раскрыт, из него торчала верхушка алюминиевой банки. Остальная часть банки, судя по вздувшемуся горлу, находилась внутри девушки. Кто-то вколотил «фанту» ей в глотку с такой силой, что разорвал щёки. В посмертной улыбке брюнетки было куда больше эмоций, чем в той, которой она встречала Вадима полчаса назад.

Парень прижал ладонь к губам и застонал.

«Господи, что мне теперь делать?» — отчаянно подумал он.

В глубине минимаркета раздалось хихиканье, и шёпот:

— Маленький обманщик вернулся домой…

Вадим врезался всем телом в дверь и через полминуты «Шкода» уже несла его на север.

Дождь барабанил в стекло непрекращающимся потоком. Мимо скользили сотни машин, в их окнах Вадим видел людей, никогда не заглядывавших в жёлтые глаза смерти. Усталые дальнобойщики, деловые обладатели московских номеров, смеющиеся семьи… Он мог остановить кого-то, рассказать о трупе на АЗС, но он знал: сворачивать к обочине нельзя.

Ведь помимо машин он видел и Саньку.

Тощий паучий силуэт то и дело показывался из-за сосен и берёз.

Земляк на четвереньках гнался за «Шкодой», одним прыжком преодолевая несколько метров. И он настигал.

Вадим отыскал радиоволну, на которой выступал с воскресной проповедью Патриарх Алексий. Помогло это, или нет, но через пять минут автомобиль проехал табличку «Горбачёво».

Вадим вдавил педаль газа и больше не смотрел на обочину.

Потом лес закончился.

Фары хлыстнули по табличке с надписью «Плавск».

Вадим издал рычащий возглас ликования.

Знакомый с детства въезд в город наполнил его новыми силами.

Он узнал стадион, автовокзал, здание администрации. Магазины, конечно, построили уже после его отъезда, но и им он был рад, как родным.

Плавск лежал по обе стороны от шоссе. Если поехать направо, мимо старой вечерней школы и частных домов, окажешься у Плавы. Если налево — у Сергиевской церкви.

Вадим свернул налево.

Автомобиль подскакивал на ухабах, как конь, норовящий сбросить ездока. Водитель позволил себе посмотреть в зеркало заднего вида и вздохнул облегчённо.

На главной улице города не было ни души, что настораживало, но предчувствие спасения окрыляло Вадима. Подумаешь, в пасхальный вечер люди сидят по домам! Но храм-то наверняка заполнен прихожанами!

Он выехал на просторную площадь, проскочил памятник Ленину. Ему показалось, что плече вождя пролетариата сидит что-то жёлтое, но когда он оглянулся повторно, там ничего не было.

«Шкода» виляла по щебню и пыхтела, карабкаясь вверх.

«Откуда здесь щебень, в центре?» — подумал Вадим, останавливаясь.

Он уже видел почтамт, старые конюшни, переделанные в рынок, и голубой, с золотыми звёздами, купол храма.

Не заглушив мотор, он выпрыгнул из автомобиля и помчался к Сергиевской церкви. Десять метров до неё он преодолел с таким трудом, словно поднимался по насыпи. Под ногами осыпался щебень, а из полураскрытых дверей храма, доносились переливы ангельских голосов. Хор пел что-то о возвращении домой.

Вадим втиснулся между створками, почти ощущая знакомый церковный запах. Дорогу ему преграждала колючая проволока, он перелез через неё, порвав штанину, и сделал три шага по шпалам.

Рот наполнился чернилами. Раздался крик, и автоматная очередь изрешетила Вадима от паха до грудной клетки. Он свалился на рельсы. Сзади суетились какие-то люди, а впереди крался по мосту земляк. Он перепрыгивал со шпалы на шпалу, его зоб раскачивался в такт движениям тощего тела. Земляк усмехался безгубым ртом, всё ближе и ближе.

Вадим хотел зажмуриться, но не смог, потому что мёртвые не закрывают глаз.

Ему пришлось смотреть.

Густые маслянистые капли дождя падали с небес, и небеса пахли йодом.

Возвращение

Молния расколола небо пополам, озарила дачный посёлок вдали и шахты на горизонте, силуэт карьеров, кардиограмму индустриальных окраин. Дождь забарабанил по гравию, вспенил рыжую пыль. Заштриховал диагоналями стекло пригородной электрички. Стук колёс перешёл на рысцу и Артур Кошелев прижал к себе пакет с подарком для сына. Правой рукой он нащупал рукоять пистолета.

Он возвращался домой.

Отяжелевшие ветви каштанов мокро ткнулись в электричий бок, замелькали чудом уцелевшие фонари. Полусгоревшая хата. Огороды, завоёванные сорняком. Белая стена в размашистых граффити, агрессивно-безграмотных. Эмблемы рок-групп, номера телефонов легкодоступных женщин и парней, готовых сделать минет. Перед самым вокзалом, вместо «добро пожаловать», чёрная, тянущаяся на пять метров надпись «ЗДЕСЬ ВАМ ВСКРОЮТ БРЮХО, ВЫРОДКИ».

Станция медленно вплыла в окно электрички и остановилась. Зашипели тормоза. Артур, единственный пассажир в вагоне, поёрзал на деревянной лавке. Здание вокзала — безвкусица и гигантизм, плесень с позолотой. Зелёные почтовые ящики, кусты шиповника вокруг перрона. Резвящиеся под дождём дети. Погодки, ровесники Вани.