Темная волна. Лучшее

Кнопок на панели подлокотника было слишком много для «ага, да, сейчас», и поэтому Дмитрий Эдуардович просто сел на диван, рядом с электронной книгой.

Из просторной комнаты можно было попасть минимум в пять других помещений. За открытой дверью справа виднелся стол для игры в аэрохоккей, баскетбольное кольцо и растущие из пола, точно грибы, динамики.

— Что будешь пить? — Тёма нажал на хромированную панель, и она послушно скользнула вверх, открывая ряды бутылок и банок.

— Э-э, тоже, что и… вы, — Дмитрий Эдуардович безумно хотел назвать мальчика сыном, но боялся.

— Хороший выбор, — похвалил Тёма. — Сейчас быстро охладим.

Пока мальчик хлопотал в баре, Дмитрий Эдуардович взял лежащий на диване ридер — экран книги ожил под пальцами — и стал читать:

«Старик в нормальной семье не чувствовал себя обузой, не страдал и от скуки. Всегда у него имелось дело, он нужен был каждому по отдельности и всем вместе. Внуку, лёжа на печи, расскажет сказку, ведь рассказывать или напевать не менее интересно, чем слушать. Другому внуку слепит тютьку из глины, девочке-подростку выточит веретенце, большухе насадит ухват, принесёт лапок на помело, а то сплетёт ступни, невестке смастерит шкатулку, вырежет всем по липовой ложке… Немного надо труда, чтобы порадовать каждого!»

— А вот и холодненькое.

Дмитрий Эдуардович поднял взгляд. Перед ним стоял Тёма и протягивал запотевшую бутылку. Дмитрий Эдуардович поспешно отложил ридер и принял угощение.

— Благодарю, — Он сделал глоток, ничего не понял и сделал второй. — Вы это читаете?

— Читаю, — кивнул Тёма, устраиваясь напротив. — Книги о прошлом веке, о другой эпохе. Нас всегда учили, что прошлое нужно как минимум для одного.

— Для чего же? — Дмитрий Эдуардович покрутил в руках бутылку. Этикетка сообщила, что он пьёт безалкогольное пиво.

— Для ловли в нём новых идей. Как бы это странно ни звучало.

— А где учили?

— В специнтернате, где же ещё. Мне повезло. А мог ведь расти с какой-нибудь мамашей, верящей в то, что она обеспечит и воспитает ребёнка. Некоторые до сих пор рожают, представляешь? Сами! Мог ведь попасть в другой сектор специализации, готовиться в промышленники или гуманитарии. Но, мне подфартило, я стал работать почти с пелёнок. Спасибо рынку семьи.

Дмитрий Эдуардович зачем-то кивнул, отпил практически безвкусного пива и покосился на электронную книгу. Он парился в пальто, которое ему не предложили снять.

— И так? — сказал Тёма. — Что же привело тебя ко мне?

Дмитрий Эдуардович поискал помощи у телевизионных панелей и спиралевидных люстр. Не нашёл. И тогда ринулся в страх неопределённости и возможного отказа, как в горящий обруч. Только так он мог победить нерешительность: сгореть или проскочить.

— Я бы хотел, видеться с вами, как… как с сыном.

— Без проблем, — отчеканил Тёма, и у Дмитрия Эдуардовича потеплело в груди. На секунду-другую: мираж оттепели. — Покупай фаст-фэмили. Правда придётся постоять в виртуальной очереди, но я могу подсобить. Замолвить словечко.

Дмитрий Эдуардович открыл рот, полоща под нёбом слова благодарности и любви, но тут до него дошёл смысл сказанного мальчиком.

— Но я… у меня нет на это денег…

Тёма глянул на «отца» как-то жалостливо. Так хотел думать Дмитрий Эдуардович. Но, если смотреть правде в глаза, это была не жалость, а надменность пополам с удивлением.

— Где тебя нашли?

— Что?

— Для рекламы. Как ты попал на съёмки, если не можешь себе позволить «быструю семью»?

— Я… моя знакомая, я уже говорил… одна из учениц, давно это было… в общем, помогла, порекомендовала…

Тёма замахал рукой.

— Ясно, ясно. Старый добрый блат, — Он допил пиво и кинул бутылку на пол. Тут же проснулся робот-уборщик, заспешил к «нарушителю» чистоты и гармонии ковра. — Так ты в реале никогда не заходил на перекус?

— Простите?

— Не покупал фаст-фэмили? Некоторые клиенты называют это перекусом. Хотя словечко подкинули наши, даже знаю кто… Перекус, чтобы утолить ретро-голод.

— Ретро-голод?

— Дядя, ты откуда свалился? Со статистики разводов в середине тридцатых годов?

— Что?..

— Девяносто восемь процентов, помнишь? Огромные голо-цифры на площади? Не? Ну ты и дре-е-евний… или дикий. Телек-то смотришь?

— Иногда, — растерянно произнёс Дмитрий Эдуардович, думал он обо всём сразу. — Ретро-голод… я посмотрю, потом, я узнаю…

— Да что там смотреть. Ностальгия по полноценной семье, что-то из психологии.

Конечно, он про это слышал. Просто, просто… был немного не в себе. Замечтался, что здесь его дом, что перед ним его сын…