Темная завеса

Коль скоро речь зашла о "славных традициях" сионистской молодежи Англии, перелистаем еще одну страницу, календарно весьма давнюю, но по содержанию и нацеленности стопроцентно современную. Не случайно о ней часто вспоминает сионистская печать страны.

1902 год. Лондон. Первый международный конгресс молодых сионистов. Из уст основного докладчика, Когана-Бернштейна, участники конгресса слышат такое откровение: "В основе нашей экономической деятельности должен лежать принцип: не делиться на классы. Классовая борьба ведет к социализму. Сионизм же стремится, как раз наоборот, сгладить классовые противоречия".

"Позывные бедствий"

Звучит вполне актуально! Неспроста Роману внушают, что у него, не имеющего - английского гражданства и подрабатывающего в свободное от учебы время уборкой мостов, не может быть никаких классовых противоречий с главным меценатом сионизма в Великобритании Исааком Вольфсоном, которого небезосновательно считают самым богатым человеком в стране.

Правда, будь доклад на конгрессе молодых сионистов произнесен сегодня, докладчик никак не ограничился бы утверждением, что внеклассовость лежит в основе только экономической деятельности. Обязательно было бы сказано: политической! И в наши дни именно это подчеркивает вся сионистская пресса, в том числе английская.

Поэтому сионистов Великобритании, как я мог убедиться, совершенно не беспокоит проникновение в молодежную среду маоистских и троцкистских догм, они с иронической улыбкой выслушивают разглагольствования о неизбежном конфликте старшего поколения с молодым - "скептическим", "сердитым", "потерянным", "отрешенным", "потрясенным", "бунтующим", "глухим" - черт его знает каким, как презрительно воскликнул лорд Сэмюэль Фишер.

Что угодно, только не признание классовой борьбы, не симпатии к социалистическому интернационализму готов стерпеть почтенный лорд вместе со своими сионистскими сподвижниками.

И вполне понятно, почему встряска Моше Даяна немедленно отразилась на практической работе всех без исключения организаций сионистской молодежи Англии. Докатилась волна этой встряски и до Романа. Духовные наставники принудили парня публично заявить, что он уничтожил крамольную книгу стихов Павла Григорьевича Антокольского, советского поэта-интернационалиста.

Книги советских поэтов еврейского происхождения особенно ненавистны сионистам, они видят в этих книгах непосредственную угрозу своей пропагандистской деятельности среди молодежи. Оттого прежде всего, что творчество этих поэтов взращено на живительных соках воспитавшей их России и русской культуры, оттого, что они никогда не отделяют себя от родной почвы.

По тем же самым причинам, по которым ненавистны сионизму Михаил Светлев и Иосиф Уткин, он злобно нападает, скажем, на творчество Юлиана Тувима, порожденное польской культурой и неотрывной причастностью писателя к прогрессивным силам родной ему Польши. Ведь выдающиеся писатели, композиторы, художники, философы, ученые еврейского происхождения, выступающие как верные граждане взрастившей их страны, - это еще один убедительный пример полнейшей несостоятельности напрочь развенчанной марксизмом-ленинизмом искусственной концепции "всемирной еврейской нации". Еще один фактический пример, подтверждающий ленинское положение о том, что "совершенно несостоятельная в научном отношении идея об особом еврейском народе реакционна по своему политическому значению".

Вот почему не только в Израиле сионисты грубо извращают биографию молодого советского поэта Павла Когана. На литературном вечере лондонского "Общества друзей евреев-иммигрантов" Павла Когана изображали абстрактным романтиком космополитического толка вне времени, вне класса, вне родины. Оголтело отрицали его участие в Великой Отечественной войне, в частности на героической Малой земле под Новороссийском.

Яростно "вступился" лондонский "Бетар-Брит", точнее - "Центр молодежного движения национальных идеалов воспитания еврейской молодежи", и за молодого украинского поэта Арона Копштейна. Повод бетарбритовцам дал, не ведая того, я, рассказав в книге "Дикая полынь" о беседе талантливого поэта с писателем Сергеем Ивановичем Вашенцевым на финском фронте, куда комсомолец Копштейн добровольно ушел со студенческой скамьи Литературного института имени Горького. За несколько дней до гибели поэта на поле боя Вашенцев при мне сказал ему: "Вы прекрасно говорите по-русски, сочно и живописно". Копштейн ответил: "Я говорю и на идиш, и все же стихи буду и должен писать по-украински. На этом языке я впервые в жизни обратился к матери".