Темная Звезда

– И женился...

– Да! Можешь считать меня кем угодно, но я уверен, что со мной говорил именно Эрасти Церна. Я уверен, что нам действительно грозит беда.

– Может быть, ты и прав. Я плохо знаю ваш древний календарь, сейчас все считают по циалианскому, а мы, эландцы, и вовсе по-своему – от дня зимнего солнцестояния.

– Месяц вереска начался два дня назад...

– Что ж, время еще есть. Я попробую... Хотя не представляю, как я буду после всего смотреть в глаза Стефану.

– Он не должен ничего знать.

– Согласен. Но Герика...

– Она не скажет. Странная девочка. Иногда она мне кажется какой-то полумертвой, хотя сердце у нее доброе.

– Будем надеяться. Хотел бы я знать, где сейчас Роман...

2228 год от В. И. 12-й день месяца Лебедя.

Пантана.

Солнечные зайчики то весело носились друг за другом, то замирали, устав от бесконечной пляски, и, отдохнув, вновь пускались наперегонки. Роман лениво следил за ними, лежа на мягкой траве под стволами гигантских буков. Сквозь золотистые листья просвечивала синева. Бежали легкие облака, казавшиеся то причудливыми башнями, то фантастическими зверями... Тишину нарушало лишь гудение одинокого шмеля и шорох листвы. Сонное блаженство позднего лета пронизывало все. Роман ждал. Ничего другого ему и не оставалось. Переправиться через болото летом можно было единственным способом. Не считая магии, конечно Но сейчас, более чем когда-либо, ее применение требовало осторожности.

Остров. Убежище. Таинственное пристанище эльфов и магов, шагнувших за грань Дозволенного, должно оставаться тайной. Любое самое невинное волшебство оставляет след в эфире, который в старину умели очень ловко находить. Владел этим искусством и сам Роман, а эльф-либр не был столь самонадеян, чтобы полагать собственные магические таланты единственными в своем роде. Сегодня или завтра, но Стражи его заметят и переправят на остров.

Конечно, время работает не на них, но пока оно еще терпит. Бард расслабленно следил взглядом за огненно-рыжей белкой, суетящейся на ближайшем стволе. От созерцания изящного зверька его отвлекло тяжелое сопенье.

Стоящая на тропе зверюга могла повергнуть в ужас самого закаленного воина. Более всего она смахивала на медведя, но ростом была с сохатого и к тому же с ног до головы заросла косматой зеленой шерстью – на спине яркой, как мох на северной стороне дерева, на боках – буро-зеленой, а на брюхе – желтоватой. Перепончатые лапы зверя, если бы не огромные когти, напоминали бы утиные, вместительную пасть украшали тупые загнутые клыки. Желтые маленькие глазки хитро осматривали Романа, шишкоподобный нос шумно вбирал запах пришельца. Удовлетворившись результатом, страхолюдина вперевалку подошла к барду и разинула пасть.

Вместо того чтобы выхватить оружие, пуститься наутек или, на худой конец, притвориться мертвым, Роман лениво потянулся к сумке и вытащил оттуда прихваченную на последнем постоялом дворе коврижку, которую и предложил чудовищу. Зверь угощением не побрезговал. После коврижки зеленая страшила слопала несколько яблок и полголовки сыра, после чего ткнула Рамиэрля носом на предмет новой подачки. Синеглазый менестрель со смехом оттолкнул зубастую пасть, ничуть не озаботившись тем, что зубки болотного лакомки свободно могли перекусить ему руку.

– Ну нет у меня больше ничего, дорогой. Ты и так слопал мой обед и ужин. Остается надеяться, что они мне не понадобятся. А сейчас мы поедем домой. Там я тебя и угощу. Ну, вперед!

Страхолюд безропотно позволил на себя взобраться. Перекинув через спину чудища сумки, Роман тронул коленями трясинника. Неуклюжий на сухом месте, в болоте этот зверь двигался уверенной размашистой рысью. Лапищи бодро шлепали по жидкой грязи там, где провалился бы даже лось. Мимо проплывали заросли камыша, шарахались и взлетали отъевшиеся утки и болотные курочки, где-то гулко ухала выпь. Трясинник, не обращая внимания на окружающие красоты, бойко бежал в глубину Старых топей. Дорогу он знал отменно, равно как и то, что в конце ее ему перепадет что-то вкусное, причем чем быстрее он придет на место, тем скорее получит вожделенное лакомство

Никаких понуканий не требовалось. Зверь свою выгоду понимал и спешил изо всех сил, эльф же мысленно готовился к встрече с обитателями сердца Пантаны. Никогда еще разведчик не приносил столь тревожных и странных новостей. За Перлу и Топаза он не беспокоился, им не впервой ожидать его в этом лесу, пока он обретается в Убежище.

Обычно, вернувшись, Роман попадал в гостеприимные руки сородичей, сутками отсыпался и наслаждался красотой и гармонией зачарованного острова. На этот раз все было иначе. Он должен рассказать отцу и дяде обо всем, получить совет Преступивших (если они смогут его дать) и немедля двигаться в обратный путь. Роман думал об этом с откровенным ужасом, но знал, что не проведет в Убежище ни одного лишнего часа.