Темная Звезда

– ...Герика согласится, отец. Ты же знаешь, что она никогда никому не сказала “нет!”.

– И все равно не стоит решать ее судьбу в ее отсутствие, – в голосе короля читалось сомнение. – Девочка, конечно, к тебе очень привязана, но именно поэтому я не уверен, что все... м-м-м.. пройдет хорошо

Дочь Михая не сразу поняла, что они имеют в виду, а когда до нее дошло, она в первый раз за свою жизнь потеряла сознание. Шум за занавеской привлек внимание короля. Марко выхватил меч и рывком отдернул полог.

– Она все слышала, Стефко, – голос короля был непривычно взволнован. – И, как видишь, это ее не обрадовало.

– Это и меня не радует, отец, – Стефан говорил тихо, но твердо, – однако мы не можем рисковать. Ты выполнишь свой долг, и она тоже. Я поговорю с ней, когда она придет в себя.

Принц подошел к лежащей на ковре девушке и с трудом опустился на колени перед ней.

– Прости, отец, но мне хотелось бы поговорить с ней наедине. Я постараюсь объяснить... Что смогу.

– Делай как считаешь нужным. – Король неловко положил сухую твердую руку на темную голову сына, а затем вышел.

Глава 17

2228 год от В. И. Вечер 17-го дня месяца Влюбленных. Святой город Кантиска.

Новая обитель Романа и Феликса называлась “Роза и Лилия”. Вывеску с одной стороны поддерживала томная златовласая дева в белом, на голове которой красовался венок из лилий. С другой стороны красовалась чернокудрая куртизанка в алом вызывающе декольтированном платье и с розой в зубах. Очевидно, с помощью подобного щедевра хозяин таверны давал понять посетителям, что у него каждый найдет то, что хочет.

Новых постояльцев, производивших впечатление денежных и неискушенных, трактирщик встретил с неподдельной радостью, многократно усилившейся, когда старик объявил о своем решении прожить в “Лилии и Розе” не меньше месяца и щедро уплатил вперед за две недели. Они были голодны и очень устали, а потому не стали сразу же затевать задушевный разговор. Но спустя несколько часов Феликс постучал в комнату к “сыну” и, войдя, немедленно взял быка за рога.

– Ну и что вы намерены делать? – поинтересовался он, устроившись в пятнистом и несколько потертом, но удобном кресле. Роман только диву давался скорости, с которой секретарь Архипастыря вновь превращался в воина. Что ж, могло бы быть и хуже, если бы судьба послала ему в спутники всамделишного монаха из озорной баллады, каковых баллад он лично написал десятки. Но и толстые ленивые пьяницы-монахи, и рыцари без страха и упрека, и немыслимо прекрасные и добродетельные девы, сплошь и рядом встречающиеся в легендах, в жизни оказываются вовсе не такими.

Роман молчал, глядя на подаренного судьбой спутника, нет, пожалуй, уже друга, и не решался сказать вещь, кощунственную даже для самого терпимого служителя Церкви. Врать, однако, хотелось еще меньше, и эльф решился.

– Понимаете, Феликс, я уверен, что святой Эрасти и Проклятый – это одно и то же лицо.

Начало было положено. Феликс сумел удержать свои эмоции при себе и нарочито спокойным голосом произнес:

– Почему вы так думаете?

– Предпосылок множество. Во-первых, портреты. Если первый нарисован Эрасти (а об этом прямо говорится в ваших же хрониках), остается предположить, что он же нарисовал и Циалу, причем Циалу – светскую красавицу, а не святую. Но кто был влюблен в Циалу? Проклятый! Этот же художник создал гравюру “Пророчество”, но такой кошмар не пришел бы в голову ни одному из светских художников, живших при дворе, не говоря уж об иконописцах. А вот Проклятый вполне мог нарисовать все эти ужасы – насколько мне известно, он проповедовал как раз о конце света, только вразрез с учением Церкви. Вы согласны?

– Я слушаю.

– Далее. На картине, написанной в год исчезновения Эрасти, он изображен СНИМАЮЩИМ кольцо. Возможно, он так нарисовал себя случайно. Но это вряд ли. Судя по изображению, этот человек к решению оставить Анхеля шел долго и мучительно, и было это решение окончательным и бесповоротным. То, что он снимал перстень, подаренный ему императором, подтверждает решение покинуть старого друга и уйти в никуда. Разве не логично предположить, что Эрасти имел прощальный разговор с Анхелем и вернул ему кольцо?

– Но кольцо оказалось на отрубленной руке Эрасти. Оно вросло в палец, иначе мародеры наверняка его бы сняли. И как, даже если предположить на мгновение, что он выжил и стал Проклятым, он смог потом рисовать?

– Однако в то, что он оставил кольцо Анхелю, вы можете поверить? Если не знать продолжения?

– Если не знать продолжения, то именно это он и должен был сделать.

– Идем дальше. Вчера я припомнил одну балладу, приписываемую Темным эльфам. Сам я с ними не сталкивался, о чем искренне сожалею, особенно сейчас, но, похоже, Рье... Один человек прожил с ними несколько лет и был отпущен... под честное слово никому не рассказывать о том, что видел.

– И свое слово он, разумеется, нарушил...