Темнейший воин

— Но не упомянули, что ты принадлежишь Уильяму Темному. — Необходимая ложь, против которой протестовал бы старый Пьюк. Одержимого Пьюка редко грызла совесть. Как и всё остальное, средства перестали иметь значение. Только конечный результат. — Или что ты больна. И человек, — добавил он. «Посмотри на меня, женщина. Такая невинная. Я ничего не знаю о тебе, но моё любопытство велико. Будь довольной, а не испуганной». — Что ты делаешь с мужчиной его… репутации?

Вот. Посей сомнение. Тактика, которой он научился у Сина.

— К-кто ты? — спросила она в ответ на его любопытство.

Хороший знак, правильно? Он пропустил прядь её волос между пальцами, наслаждаясь гладкой текстурой.

Наслаждался? Пьюк?

«Что она делает со мной?»

Безразличие огрызнулся.

Он специально сосредоточился на её вопросе и на том, как лучше ответить… пока она не съежилась, словно от отвращения при его прикосновения. Другой укол, ещё острее, пронзил его, когда он отвёл руку в сторону.

Он не был расстроен её реакцией. Не был!　

— Я Пьюкинн. Ты можешь звать меня Пьюк. Я хранитель Безразличия. — Он заставил себя задуматься, как будто ему нужно было время, чтобы обдумать свои следующие слова. — Не уверен, что ты можешь мне помочь, но думаю, что позволю тебе попробовать.

Еще одна ложь. «Ты поможешь мне, женщина. Так или иначе».

Она была заинтригована?

Она промолчала, просто разглядывала его, как будто он был загадкой, которую она не могла решить.

Ага. Заинтригована.

Другой укол пронзил его грудь, создавая трещины во льду, позволяя эмоциям, которые он похоронил, подняться на поверхность его разума. Возбуждение. Голод. Нетерпеливость. Стремление. Ярость. Много возбуждения. Его тело, казалось, расширялось, чтобы приспособиться к наплыву чувств, татуировка бабочки снова задвигалась. Мышцы вздулись, округлились. Кожа натянулась. Капельки пота появились на его лбу и между лопатками.

Безразличие готовился нанести удар.

Нет, нет, нет. Не здесь, не сейчас.

Сконцентрировавшись на дыхании, Пьюк переминался с одной ноги на другую, не позволяя своему телу занять воинствующую позу… хотя воины брали, что хотели и когда хотели.

«Протяни руку. Прикоснись к ней. Утоли свой голод…»

Нет! Он вообще не должен испытывать голод.

«Уйди. Оставь её желать большего».　

— Я вернусь, когда ты привыкнешь к этой мысли.

«И после этого я успокоюсь».

Он открыл рот, чтобы сказать ей, что найдет способ спасти её… чтобы дать надежду, но глаза Джиллиан уже закрылись. Она заснула. Она, должно быть, чувствовала себя в безопасности с ним, по крайней мере, на каком-то уровне. В противном случае, адреналин держал бы её в сознании.

«Победа в моих руках».

Хоть каждый шаг, который увеличивал расстояние между ними, казался особой разновидностью ада, учитывая его страсть к ней, но он вернулся на балкон, намереваясь следить за ней до конца ночи.

— Так, так, так, — раздался позади него знакомый голос. — Кто у нас здесь?

Глава 6

Прежде чем Пьюк успел обернуться, твёрдые пальцы сжали его волосы и дёрнули, сбросив с балкона. Одна из бритв в прядях порезала щеку, когда он врезался в крону деревьев. Кора и песок разлетелись во все стороны.

За секунду, пока он лежал на земле, в его разуме пронеслось воспоминание.

После особенно ужасного дня тренировок он с Сином собрались вместе, поедая грызунов, которых им удалось поймать, потому что солдаты сами добывали себе еду. Если ты не охотился, то не ел.

«Я бы хотел, чтобы ты остался с мамой, Син, но рад, что ты со мной».

«Ты мой самый любимый человек во всех мирах, Пьюк. Я буду с тобой всегда».

Но «всегда» длилось недолго, не так ли?

Пьюк проглотил горький комок в горле и выбросил прошлое из головы. Сделав вдох, он вскочил на ноги.

В вихре чёрного дыма прямо перед ним появился Гадес.　

— Так. Это ты одержим Безразличием. Я всё думал о том неудачливом простофиле, которому она его подарила много столетий тому назад.

Пьюк обнажил кинжал, металл сверкнул на солнце.　

— Если ты имеешь в виду Киликаель… Кили… то она передала Безразличие моему брату, а он отдал демона мне.

Отдал. Такое красивое слово для такого ужасного предательства.

Затем пришло осознание. Гадес знал правду об одержимости Пьюка. Другие полагали, что он получил Безразличие, пока был заперт в Тартаре, тюрьме для бессмертных. Что было очевидной ошибкой.

Давным-давно, когда Зевс правил горой Олимп, двенадцать членов его элитной армии украли и открыли ларец Пандоры… ящик, очень похожий на тот, в котором содержался Безразличие. Только тот выпустил бесчисленных демонов в ничего не подозревающий мир, худших из худших. Солдаты были наказаны за свой бессмысленный поступок и стали хранителями демонов, как и Пьюк. Однако демонов было намного больше, чем солдат, и оставшееся нуждались в хозяевах. Выбор пал на заключённых.

Гадес холодно улыбнулся.　

— Кили ничего не делает, не замыслив грандиозный финал.

Киликаель… Кили… Подруга Джиллиан была печально известной Красной Королевой.

— Зачем ей вмешиваться в мою жизнь? Почему она подселила ко мне демона?

Пьюк не сделал ей ничего плохого. Он даже не знал о её существовании, пока она не столкнулась с ним.