Темнейший воин

Брэдшоу — один из её псевдонимов. Уильям не хотел, чтобы кто-нибудь узнал её настоящую личность?

— Нет, спасибо, — прошептала Джиллиан, её голос был чуть громче шепота.

Такая слабая. Настолько близкая к концу. «Треск, треск». Если демон выведет Пьюка из строя до того, как он установит связь с ней… «Надо действовать быстрее».

Двигаясь со скоростью, которую не могли отследить ни смертные, ни бессмертные, он поверг первых четырёх стражников. Когда другие поняли, что враг скрывается поблизости, то подняли оружие. Слишком поздно. Пьюк победил их так же легко и быстро.

Потерев ладони друг об друга после хорошо проделанной работы, он подошёл к Джиллиан. Аромат маковых цветов наполнил его нос, восхитительно пьянящий и волшебный, как дом, притягивал его ближе, ближе и…

Раздалось рычание.

Пьюк чуть не потерял равновесие. «И я считал себя подготовленным»? Девушка наложила на него какое-то заклятье, способное за считанные секунды сделать то, что большинство людей не могли сделать за месяцы: повлиять на него.

Заметив его, она ахнула. Потом посмотрела вниз, как будто не могла вынести его взгляда. От неё исходила паника, но именно эту эмоцию Пьюк не желал вызывать… и он ещё не сказал ни слова!

Почему она боится его присутствия, если он не причинил ей вреда в прошлый раз? Почему…

Её взгляд метнулся к нему, задержавшись на набедренной повязке, прежде чем она снова отвернулась.

Материал был повреждён, изношен и больше открывал, чем скрывал. Легко исправить.

Но нужно ли? Возможно, она боялась своей реакции на его тело. Возможно, ей очень нравилось на него смотреть.

Мужчина может помечтать.

В мгновение ока Пьюк вернулся к упавшему солдату, стянул рубашку и просунул руки в рукава. Штаны мужчины оказались слишком маленькими. Каждая пара брюк не подошла ему по размеру. Ладно. По крайней мере, рубашка была достаточно длинной, чтобы прикрыть его эрекцию, пока его член твердел… и удлинялся.

Вернувшись к Джиллиан, Пьюк застегнул рубашку и только потом понял, что он не выровнял обе стороны.

— Лучше? — спросил он.

— Ты их убил? — потребовала она тихим голосом, игнорируя его вопрос.

Он сел рядом и стал вглядываться в воду, давая ей время приспособиться к его присутствию, делая всё возможное, чтобы убедить её — и Безразличие — что он не знает о каждом её движении.　

— Я просто уложил их на песок немного вздремнуть, но могу без проблем перерезать им глотки. Только скажи.

Её желание для него закон.

— Н-нет. Пожалуйста. Нет. — Она почти незаметно покачала головой.

Расстроена мыслью о нескольких убийствах? Обворожительно.

— Тогда, ладно. — «Видишь, насколько я могу быть сговорчивым, женщина? Я идеально тебе подхожу».

По мере пристального изучения с её стороны, паника Джиллиан отступала. Отлично. Он бросил быстрый взгляд на её лицо, прикидывая, сколько времени может потребоваться, чтобы заставить её успокоиться и заинтересоваться — как случилось в прошлый его визит — и нахмурился.

Она не просто успокоилась. Она была благодарна. Бедняжка. Насколько низки её стандарты мужской порядочности?

Пьюку было всё равно. Конечно, ему было всё равно.

— Почему ты здесь? Серьёзно? — спросила она, нахмурив лоб.

Ему нужен был предлог, что-то правдоподобное, но интересное, возможно, даже приближенное в правде, а не лжи.　

— Я сказал тебе, что я хранитель Безразличия и что ты можешь мне помочь. Ты можешь помочь мне чувствовать.　

Вернее, чувствовать без последствий. Как только Пьюк возьмёт корону Коннахта, убьёт Сина и объединит миры, то рискнёт использовать ножницы на Безразличии.

— Клянусь, — сказала она совершенно серьёзно, — я не смогу заставить тебя ничего почувствовать.

«Ты уже смогла». Вызвала эмоций больше, чем кто-либо другой.

«Так же необходима для моих целей, как и опасна…» В один прекрасный день ему будет лучше её убить.

Вот! Вот это представляло опасность для его льда.

Не подозревая о его мыслях, она пододвинулась ближе к нему, напоминая котёнка, ищущего тепла. Как же он хотел протянуть руку, запустить в её волосы, проследить костяшки пальцев вдоль её челюсти и погреться в её мягкости.

«Погреться? Я? Не поддавайся её очарованию».　

— Ты сможешь. И сделаешь, — сказал он, встревоженный хриплостью своего тона. Пьюк должен без проблем оставаться в стороне.

Время для лжи.　

— Мне сказали, будто твоя ситуация настолько плачевна, что даже мне не будет безразлично. И мне так хочется заботиться…

Представительницам слабого пола нравились плохие парни — вернее, представление о них — которые таяли только для одной особенной женщины. «Разве ты не понимаешь, девочка? Ты единственная, у кого есть сила спасти меня…»

— Кто тебе такое сказал? — спросила она. Её взор смотрел вдаль, как будто её мысли блуждали даже когда она говорила. — И почему ты хочешь заботиться? Поверь мне и позаботься о ком-то более нуждающемся. — Она прикусила нижнюю губу. — Позаботься… о ком угодно.

Он сделал вид, что размышляет, и вздохнул.　

— Даже не собираюсь. — Хотя казалось, что она снова потерялась в своих мыслях, он добавил. — Оракулы в моей реальности рассказали мне о тебе. И я хочу заботиться, потому что это мое право.