Темница тихого ангела

Торганов сидел на цементном полу. В камере пахло человеческим потом и прокисшим супом. Из-за двери иногда доносились голоса, но они звучали так тихо, что невозможно было понять, о чем разговаривали невидимые Николаю люди, а прислушиваться не хотелось. Николай думал о Татьяне, представлял, каково ей сейчас одной в лесу, в полной неизвестности, где она находится и что ждет ее. Вполне возможно, что Таня представляет себе самое худшее, обреченно ждет страшного момента, когда ее обнаружат преследователи. Одной ей, конечно, не выбраться: у нее даже нет денег, чтобы попытаться добраться куда-либо. Впрочем, ей и скрыться-то будет негде: одна надежда на него – Николай понимал это, волновался и злился. Несколько раз он пытался постучать в дверь. Сначала никто не подходил. А потом чей-то голос крикнул:

– Еще раз ударишь, козел, откроем дверь и по башке тебе настучим!

Так прошли три часа, потом щелкнул засов, и на пороге появился сержант, поигрывающий резиновой дубинкой.

– На выход!

Торганов вышел в коридор. Сержант провел его в дежурное помещение, которое они проследовали насквозь и оказались возле двери в кабинет, на которой криво висела табличка «Дежурный следователь». Сержант вошел в комнату.

В дежурке перед телевизором сидели на стульях несколько милиционеров в касках. Все они курили, смотрели на экран телевизора, где разворачивалось действие детективного сериала, и лениво матерились, не обращая на Николая никакого внимания.

– Я чего-то не врубаюсь, – произнес один из них, – на хрена было тещу мочить: она же не при делах?

– Смотри лучше! Это все теща сама замутила: она олигарху за дочку мстит и бабки его закрысить хочет.

Дверь перед Торгановым открылась, вышел сержант и мотнул головой:

– Заходи!

В кабинете дежурного следователя стоял стол, за которым сидел тот самый милиционер, что командовал на шоссе. Теперь на нем был мундир с погонами майора. На столе стояла сумка Николая.

– Ну, что же вы, Николай Александрович, сразу не сказали, кто вы? – вздохнул майор, когда сержант закрыл дверь и они остались в кабинете одни.

Николаю стало ясно все.

– А какой смысл мне было что-либо говорить, если на каждое мое слово ваш подчиненный отвечал ударом?

– Но вы же пытались уйти от преследования. А вдруг в вашей машине находился вооруженный преступник?

– А теперь вы проверили карманы моей одежды, находившейся в сумке, обнаружили удостоверение члена президентской комиссии и решили побеседовать один на один?

Майор внимательно посмотрел на Торганова.

– Кстати, Николай Александрович, а кто возглавляет эту комиссию?

– Председателем комиссии является академик Локотков Василий Ионович, известный ученый, дважды Герой Труда. Вы можете с ним связаться, и он поможет вам установить мою личность. Запишите его телефон…

– Нет нужды. Мы вам и так верим. Больше задерживать не будем. Пересчитайте деньги…

Майор открыл ящик стола, вытащил из него мобильный телефон Торганова, следом пять пачек и долларовые банкноты россыпью.

– Только вы ошиблись немного, Николай Александрович: при себе у вас было не около шестидесяти тысяч долларов, а пятьдесят две восемьсот сорок. И рублей еще ровно семнадцать тысяч.

– Вполне возможно, – согласился Торганов, хотя уверен был, что денег при нем до задержания имелось гораздо больше. – Вероятно, вы правы: я никогда не пересчитываю наличность – от этого денег больше все равно не будет.

Майор подвинул сумку к Николаю.

– Забирайте вещи, мобильный телефон не забудьте, а сумму пересчитайте при мне.

Пока Торганов пересчитывал, майор сказал:

– Нигде расписываться не надо. Мы не оформляли протокол задержания и теперь выпускаем вас просто так, хотя и с извинениями. Служба у нас такая, сами понимаете. И все же, давайте договоримся: мы вас не видели и вы нас тоже. Кстати, мы и машину вашу помыли.

– Конечно, конечно. Я не в обиде. А что хоть случилось, раз столько милиции сегодня на дорогах?

– Обычная работа: задерживаем машины, находящиеся в угоне.

«Мазда» и в самом деле сверкала. Николай сел за руль и отправился к тому месту, где высадил Татьяну. Отыскал выходящую на трассу узкую проселочную дорогу, больше похожую на тропу, свернул, углубился в лес и только после этого набрал номер.

Она отозвалась не сразу. Почти минуту он слушал гудки, а потом в трубке наступила тишина.

– Это Николай, – представился Торганов, – я жду тебя там, где мы расстались. А ты где?

– А я неподалеку. В лесу с одной бабушкой познакомилась – она сидела на пенечке, попросила меня помочь ей до дома дойти: она грибы собирала, и у нее спина заболела. Теперь помогаю ей грибы чистить.

– Так где ты находишься?

– У нее дома. Здесь деревушка небольшая – это километра два от дороги. Сейчас прибегу.

– Не надо: я через пять минут сам подъеду.

Деревушка состояла из трех десятков старых бревенчатых домов, стоявших вдоль единственной улицы. Из леса к избам подходили столбы, но проводов на них не было. Не было видно ни людей, ни животных. Когда Николай посигналил, из одного из дворов ему откликнулся осторожный собачий лай.

– Я здесь, – раздался за спиной Торганова тихий голос Татьяны.