Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Если Фридрих рассчитывал, что Иоанн д'Ибелин склонится перед повелением императора, то его ждало разочарование. Встав со своего места, старый воин, глядя Фридриху прямо в глаза, очень недвусмысленно изложил свою позицию. Бейрут вручен ему сестрой – королевой Изабеллой Иерусалимской, и сие не дар, а ответственность. Он отстроил стены города, разрушенные мусульманами. Он укрепил город, обеспечил его гарнизоном и установил в нем христианское правление согласно законам Иерусалимского королевства. А Фридрих после смерти королевы Иоланды более не король Иерусалима и не смеет отнять город. Иоанн готов отстоять свои права на Бейрут пред Высоким Судом Иерусалима. Что же до доходов с Кипра, то подвергать сомнению его честь как управляющего – просто оскорбительно. Как только доходы собраны, он, в соответствии с законом, как и надлежит попечителю, тотчас передает их регенту – королеве Алисе. А смертные угрозы не изменят ни положения дел, ни, тем паче, законов страны.

И пока длилась эта дуэль взглядов человека великой чести и человека, лишенного чести напрочь, оба осознавали, что Фридрих взял с собой на Кипр всего три тысячи воинов – слишком уж мало, чтобы рискнуть на неприкрытые боевые действия. И тиран внезапно преобразился в резонера. Ведь государь Священной Римской империи – сюзерен Кипра, не так ли? Далее, Высокий Суд Иерусалима не имел вообще никакого законного права назначать бальи Кипра. Что же касательно Иоаннова города Бейрута, то полномочия Высокого Суда определенно простираются и туда, так что дело будет представлено ему. Сошлись только в том, что Иоанн покинет пост бальи Кипра, дабы того назначил Фридрих.

Гости ушли с пира живыми, но когда кипрские дворяне узнали о случившемся, они единодушно порешили, что Фридриха надо убить, пока он еще на Кипре. Однако рассудительный Иоанн убедил их, что сей опрометчивый шаг приведет лишь к войне, а германцы могут созвать самое большое войско на свете.

Вдобавок Фридрих послал за князем Боэмундом Антиохийским и Триполийским, повелевая тому прибыть на Кипр. Откликнувшийся на призыв Боэмунд остановился в Лимассоле, приготовившись ко встрече с императором, но тут пребывающего в благодушном настроении князя огорошили рассказом о том, как император принимает гостей. После сего князя доставили на корабль в носилках, а к Фридриху отправился гонец с известием, что Боэмунда внезапно поразил тяжкий недуг, и его везут домой умирать. Однако в открытом море Боэмунд чудесным образом исцелился, возблагодарив Господа, что в последний момент выскользнул живым из когтей коварного монарха.

Хотя рассказы о выходках императора на Кипре и могли дойти до материка, по прибытии в Акру в сентябре 1228 года его приветствовали как освободителя. Один летописец повествует, что тамплиеры простерлись пред ним ниц, а некоторые лобызали его колени. Впрочем, судя по всему, их преклонение было продиктовано более политическими резонами, нежели страстью. Вседержец выказал тевтонским рыцарям великую благосклонность, одарив их золотом и землями, и вполне вероятно, что храмовники жаждали причаститься милостей императора.

А Папа Григорий в Риме впал в гнев, узнав, что Фридрих пренебрег папским повелением воздержаться от крестового похода, и за сей проступок снова предал его анафеме. В Акру полетели письма, предписывавшие патриарху Иерусалимскому воспретить Фридриху входить в какие-либо храмы и участвовать в каких-либо религиозных церемониях. Отдельные письма тамплиерам и госпитальерам велели им не иметь никаких дел с опальным императором, явившимся к ним в состоянии сугубого греха. Сам же Папа тем временем не жалел сил на подрыв власти Фридриха в Ломбардии и Сицилийском королевстве, пустив средства папской казны на созыв армии. Сверженный король Иерусалимский Жан де Бриенн с восторгом принял командование над сказанным войском, дабы сразиться против своего врага Фридриха на стороне церкви.