Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Ну, а Фридрих II никогда не упускал возможности распространить свою власть еще дальше. Раз король Амальрик Кипрский четверть века назад получил свою корону из дланей тогдашнего Римского императора, то и Фридрих, император нынешний, – законный сюзерен островного королевства. Поскольку нынешнему королю Генриху I всего одиннадцать лет от роду, Фридрих без труда утвердит свою власть и там. Женившись же на королеве Иоланде, станет королем Иерусалимским. В общем и целом, все шло к тому, что он сможет объединить все христианские государства и править ими самодержавно, – а иного правления Фридрих себе и не представлял.

Воспротивиться этому мог только король Филипп Французский, призванный послужить сватом малолетней королевы, но прикованному болезнью к постели Филиппу было не до того. Перед кончиной, постигшей его в июле 1223 года, он не забыл и Святую Землю, оставив по завещанию весьма солидные суммы золотом в помощь тамплиерам, госпитальерам и королевству Иерусалимскому. Долю, причитавшуюся Иерусалиму, передали королю Жану. Как ни пришлась по душе Фридриху идея женитьбы, с приготовлениями он не торопился, и только в августе 1225 года в Акру прибыл архиепископ Капуи, уполномоченный Фридрихом исполнить свадебный обряд без жениха. Отныне Иоланда, достигшая предписанного законом четырнадцатилетнего возраста, могла короноваться на Иерусалимский трон, и церемония помазания, последовавшая за женитьбой через посредника, состоялась в Тирском соборе в присутствии цвета военных орденов и местной знати.

Затем Иоланду отвезли к Фридриху в Италию, где состоялось повторное венчание в соборе Бриндизи. Отныне королем Иерусалима стал Фридрих, но Жан все еще пребывал под впечатлением, что отправляет обязанности регента собственной дочери. Правда всплыла через пару дней после венчания, когда Жан, решивший навестить дочь, застал ее безутешно рыдающей. Оказывается, Фридрих успел соблазнить одну из кузин Иоланды и вместе с ней отправился в круиз по Италии. Когда же Жан явился к Фридриху, дабы обрушить на него праведный отцовский гнев, зять попросту пропустил его укоры мимо ушей, вместо того огорошив вестью, что пора ему собирать пожитки. Обещание оставить должность регента за тестем, ледяным тоном свысока поведал Фридрих, давал не он, так что и выполнять его отнюдь не намерен. Сверх того император потребовал, чтобы золото, полученное от короля Филиппа Французского, было передано ему как законному государю Иерусалима. И, наконец, отослал тестя со двора, повелев более не возвращаться. Жан бурлил от гнева, но даже его друг Папа поневоле признал, что закон на стороне Фридриха. А Иоланду ждал еще более жестокий удар, когда Фридрих приказал отправить королеву в гарем, заведенный им на Сицилии под охраной мусульманских евнухов.

Людей, знавших Фридриха достаточно хорошо, его действия ничуть не удивили. Этот выдающийся, чрезвычайно образованный для своего времени человек был напрочь лишен каких-либо моральных устоев, считая себя единственным мерилом нравственности собственных поступков. Будучи могущественнейшим правителем Европы, он не желат подчиняться ни в чем и никому, – а церкви особенно. Его не интересовали посулы грядущего блаженства на том свете, якобы даруемого церковью, ибо мысли его занимали блага реальные, доступные ему нынче же на свете этом. Равным образом он не питал страха и перед духовным оружием церкви, хотя прекрасно сознават, в какой ужас повергают его христианских подданных угрозы интердикта и отлучения. Посему в качестве меры предосторожности, опираясь на многочисленное мусульманское население своих владений на Сицилии и в южной Италии, он держал исламские полки, верные только ему и ни во грош не ставившие убеждение католиков, что ключами от райских врат распоряжается один только Папа.

Ни у кого не вызывает сомнения факт, что могущественнейший монарх Европы был еще и образованнейшим человеком, великолепно знавшим математику, навигацию, астрономию и философию. Обладая природным дарованием к языкам, Фридрих осваивал их без малейшего труда. Немецкий он перенял у отцовского народа, итальянский – у материнского, а латынь – у духовных наставников. В совершенстве владея французским, он научился бегло говорить по-гречески и по-арабски, общаясь с покоренными народами Сицилии. Его интересовали, но не покоряли разнообразнейшие верования, окружавшие его, и он уделял время изучению каждого из них. Но даже в совершенстве зная величайшие нравственные и духовные учения мира, он избрал стиль жизни, попиравший нравственные принципы каждого из них. Заинтригованный рассказами о разнообразнейших плотских утехах, он перепробовал их все до единой. Завел себе гарем в Палермо на исламский манер – ив его-то чуждую среду и поместил совсем еще юную королеву Иоланду. Там она и скончалась при родах в возрасте шестнадцати лет, дав жизнь наследнику Фридриха – Конраду IV, осуществив единственное право, оставленное ей в замужестве – родить ребенка.