Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Далее монголы намеревались завоевать Египет. Вероятно, уповая на столь же легкую победу, как в Дамаске, Хулагу отправил к султану Кутузу четверых послов. Вот краткое изложение доставленного ими письма, представляющего собой холодный, надменный вызов, сделанное английским историком сэром Джоном Глаббом:

«От Царя Царей Востока и Запада, Великого Хана. Кутуз-мамелюк, избегший наших мечей… Тебе надлежит помыслить о том, что случилось с прочими странами… и предать свою участь в наши руки. Нас не смягчают слезы и не трогают причитания. Мы покорили обширные земли, истребив все народы. Тебе не уйти от угрозы наших войск. Спасение обретут лишь те, кто молит нашей защиты.

Поспеши же с ответом, прежде чем возгорится пламя войны… Вам грозят ужаснейшие бедствия, твои страны станут пустынями… и мы изведем равно и ваших малых, и ваших старых».

Прекрасно зная, что убийство монгольского посла равнозначно немедленному объявлению войны, султан Кутуз повелел перерезать монгольских посланников в поясе пополам, после чего отсечь им головы и приколотить к большим каирским воротам Зувиля, тем самым обрекая себя на неизбежную войну. И начал готовиться к сражению с монголами.

И снова ход истории внезапно изменила смерть Великого хана, требовавшая, чтобы все князья собрались на курултай для избрания продолжателя. В ответ на призыв Хулагу отвел свои главные силы далеко на восток, оставив Китбугу править Сирией с армией из двадцати тысяч монголов и приказав не оставлять Египет в покое.

Первым делом Китбуга послал в Палестину отряд, по монгольскому обыкновению оставивший за собой тропу разрушений и смертей через Наблус вплоть до Газы, но до Иерусалима немного не дошедший. Хоть ныне крестоносные державы находились в полнейшем окружении монгольских орд, им незачем было опасаться христианина Китбуги – очевидно, полагавшего, что они признают власть монгольского хана. Так бы оно могло и выйти, не вмешайся в дело Юлиан, граф Сидонский и Бюфорский, чьи опрометчивые деяния наводят на воспоминания о столь же безрассудном обхождении Рейнольда Шатильонского с Саладином.

Хотя доходы Юлиана вполне приличествовали вельможному владыке, запросы у него были императорские. Крупный, статный граф довлел к пышности во всем – в платье, снаряжении и забавах, живя явно не по средствам. А поиздержавшись, не пожелал жить скромнее, предпочитая обращаться к тамплиерам за солидными ссудами. В залог же они взяли Юлианов город Сидон, а позднее, когда его ненасытный аппетит потребовал большего, – и могучий замок Бюфор.

Желая поправить свое состояние, Юлиан надумал воспользоваться раздором между монголами и мусульманами, чтобы совершить грабительский набег на окрестные мусульманские городки и селения. Теперь означенные мусульманские земли пребывали во власти монголов, и Китбуга, будучи рачительным управляющим этих земель, постановил своим долгом наказать правонарушителя и отправил небольшой карательный отряд под командованием любимого племянника задать графу взбучку. Юлиан же, созвав на помощь соседей, устроил среди холмов засаду. Монгольский отряд, пойманный совершенно врасплох, поспешно разбежался, а племянник Китбуги при этом погиб.

Теперь проступок Юлиана сменился серьезным преступлением, и на сей раз Китбуга отправил в экспедицию целую армию, дошедшую до самого Сидона и устроившую там форменную резню. Морской замок, расположенный на острове неподалеку от берега, спасли только подкрепление и припасы, доставленные генуэзским флотом из Тира. Так Юлиан напрочь перечеркнул перспективу союза крестоносцев с монголами против общего мусульманского недруга.

Ныне тамплиеры прирастили свои владения не сражениями, а ростовщичеством, забрав у несостоятельного Юлиана владения в Сидоне и Бюфоре за долги. Однако приобретения принесли почти столько же проблем, сколько и пользы. Обладание новыми крепостями означало, что в попечении о защите полученной собственности храмовникам придется еще больше разредить и без того скудные гарнизоны замков. Людей на все едва-едва хватало, поскольку прецептории тамплиеров в Европе не справлялись с вербовкой новых братьев.

Тем временем на монгольском курултае тоже не все шло гладко: две соперничающие клики князей стравили китайского хана Хубилая с его же младшим братом Ариг-Бугой. Хулагу поддерживал Хубилая, зато хан ближней Золотой Орды отдавал предпочтение Ариг-Буге. Но этим раскол не ограничивался. Хулагу все более и более склонялся к христианам, а ханам Золотой Орды пришелся по нраву ислам, и ее воины без колебаний убивали и подвергали гонениям христиан, встреченных на Кавказе. Не одобряли они и действий Хулагу в Багдаде и Сирии. Когда же в Монголии вспыхнула война между сторонниками Хубилая и Ариг-Буги, Хулагу пришлось исхитряться, чтобы в конфликт не вовлекли его собственную армию и войска его родственников из Золотой Орды, остановившиеся севернее.