Темное безумие (ЛП)

Он сонно моргает и пожимает плечами.

— Может, я сделал это только для того, чтобы еще раз тебя увидеть.

Я сжимаю губы.

— Хватит нести чушь, Грейсон. Ты сам хотел оборвать свою жизнь. Я понимаю эту логику. Если ты должен был умереть, то хотел, чтобы это произошло на твоих условиях. — А не моих. — Я права? — Я подхожу ближе.

— Извини, док. В этом вопросе ты чертовски ошибаешься.

Все происходит быстро. Охранник останавливает меня. Свободной рукой Грейсон хватает охранника за запястье и тянет его на каталку. Придавливает шею охранника локтем. В суматохе появляется пистолет.

Грейсон тычет пистолетом в висок офицера.

— Сними с меня наручники, — требует он. Но он приказывает не охраннику. Он смотрит на меня.

— Нет.

Его взгляд ожесточается.

— Через пять секунд я спущу курок. Хочешь, чтобы на твоей совести была еще одна жизнь?

Я облизываю губы. Грейсон никогда не убивал человека выстрелом пистолета. В этом я уверена. Инстинкты подсказывают мне, что он не сделает это и сейчас — что это идет вразрез с его пристрастиями, убеждениями… но ведь он никогда раньше не оказывался в таком положении.

Я отняла у него шанс на жизнь, и он позаботится о том, чтобы у меня его тоже не было.

Я выбираю спасти человека.

Я открепляю ключи от пояса офицера и начинаю освобождать щиколотки Грейсона.

— Отпусти его.

Грейсон ждет, пока я освобожу его запястье, затем осторожно встает, двигаясь вместе с охранником. Охранник сыплет угрозами, пытаясь предупредить офицера у двери о вооруженном преступнике. Грейсон бьет его по затылку. Полицейский не падает ни после первого, ни после второго удара, и мне приходится отвести взгляд, когда Грейсон избивает его, пока он, наконец, не падает на пол.

— Ты — животное, — говорю я.

В уголках его рта появляется улыбка.

— Рыбак рыбака видит издалека, детка.

Дверь палаты неотложной помощи открывается.

Грейсон разворачивает меня и прижимает к груди. Под подбородком я чувствую давление стального ствола. Меня трясет, но пистолет заставляет меня задрать голову, и я не хочу позволять страху отразиться на лице.

— Брось оружие! — кричит офицер.

Грейсон не подчиняется. Он все усугубляет, удерживая меня на месте.

— Уверен, вам есть, что терять, так что не стоит геройствовать за минимальную зарплату, офицер. Сначала я убью эту женщину, а затем буду стрелять, пока обойма не опустеет, убивая как можно больше людей, прежде чем меня пристрелят. — Полицейский целится в Грейсона. — А теперь закрой дверь и опусти пистолет.

После напряженного противостояния офицер закрывает дверь. Он еще несколько секунд целится в Грейсона, но, затем кладет оружие на пол.

— Оттолкни его, — приказывает Грейсон.

Коп неохотно подчиняется.

— Скоро здесь будет подкрепление, — пытается заверить меня он.

Грейсон толкает меня в спину.

— Раздень копа, — говорит он. — Штаны и рубашка. Сейчас же.

Я закусываю губу, опускаясь к бессознательному мужчине, затем медленно снимаю с него ботинки. Замечаю пистолет на полу, но Грейсон первым его подбирает. Он использует наручники офицера, чтобы приковать его к перилам каталки, прежде чем бьет его пистолетом по голове.

Я ругаюсь, зная, что вот он. Этот момент. Я должна бежать. Он полностью свихнулся.

Я бормочу, стягивая штаны с мужчины.

— Если ты убьешь меня, то никогда не сможешь отомстить по-настоящему. Ты ничего не можешь сделать мертвому человеку.

Грейсон хватает меня за шею и тянет вверх, притягивая к себе.

— Хотел бы я, чтобы ты также грязно говорила во время нашей терапии.

Меня охватывает гнев, подпитываемый выбросом адреналина. Я пытаюсь ударить его коленом, но он с легкостью блокирует удар. Он стонет и крепче сжимает мои волосы. Я замечаю на подносе шприц и прыгаю за ним, не обращая внимания на боль, которую мне пришлось испытать, чтобы вырваться из его хватки. Я слышу, как рвутся волосы.

Дрожащими руками я направляю иглу на его шею.

— Клянусь Богом, я разорву твою яремную вену еще до того, как ты нажмешь на спусковой крючок.

Он пристально наблюдает за мной, прикусив губу, чтобы сдержать улыбку.

— И я знаю, насколько ты в этом хороша. Я с нетерпением жду возможности поиграть позже, — говорит он, затем его рука накрывает мою, выкручивая ее, пока я не роняю шприц. — Но сейчас я просто хочу, чтобы ты расслабилась.

Я тяжело дышу.

— Сделай это быстро.

— Отлично. — Он хватает меня и прижимает к стене. Сердце подскакивает до горла, его взгляд темнеет. Затем он прижимается ко мне в поцелуе, крадя последний воздух. С блеском в глазах он отстраняется. — Но я не заберу жизнь.

— Тогда какого хрена ты хочешь?

Он поспешно заканчивает снимать с копа одежду и переодевается. Натянув штаны и пояс, он сбрасывает больничную рубашку и через голову надевает белую футболку. Я замечаю татуировки на его спине, и у меня вырывается ругательство. Я отступаю к двери, но он замечает движение.

Я останавливаюсь.