Темное дело

Я резко развернулся. Я еще не знал, что случилось, но уже был уверен, что что-то очень неприятное. С Рябининой, слава Богу, все было в порядке. Проследив за ее взглядом, я увидел, что красавица женщина-крупье сильно побледнела и, хватая воздух ртом, пытается освободиться от тугого ворота, безуспешно расстегивая пуговицу. Глаза ее закатились, и через мгновение, которое мне показалось вечностью, стала валиться прямо на стол. Ее попытались подхватить, но она каким-то образом умудрилась миновать все протянутые к ней руки и рухнуть прямо на пол.

Нужно ли говорить, что первым, кто около нее оказался, — был я?

— Врача! — крикнул кто-то. — Доктора!

Пока за ним сбегают, подумалось мне, пока он прибежит, пройдет очень много времени, которое сейчас на вес золота. Действуй, Лапшин. Это твой шанс.

Я подхватил ее на руки.

— Туровский! — крикнул я.

Он моментально оказался рядом со мной.

— Я здесь!

— Иди вперед, — приказал я, — показывай дорогу в медсанчасть.

Он сразу понял, кивнул и быстро пошел вперед, чуть ли не ежесекундно оглядываясь и проверяя, не отстал ли я. Делал он это так часто, что один раз и я машинально оглянулся, повторяя его жест. И увидел позади себя Рябинину. Гнать я ее не стал — не до нее было.

Женщина-крупье была легка, как пушинка. Благородная бледность разлилась по ее лицу, Глаза были закрыты, но даже в такую минуту было видно, какие длинные у нее ресницы. Мне было ужасно приятно ее нести, и в то же время я испытывал за нее страшное беспокойство.

Наконец мы добрались до места. Туровский затарабанил в дверь, на которой висела табличка: «МЕДСАНЧАСТЬ».

Дверь открылась, и на пороге встал мужчина. Увидев его я чуть не выронил свою ношу.

Подслеповато щурясь спросонья, на пороге стоял и смотрел на нас репортер и фотограф Костя Сюткин…

Глава 2 ТУРОВСКИЙ

1

Огромная белуха, слабо шевеля плавниками, застыла в черной толще воды и казалась неподвижной. Над ней громоздились горы ледяного панциря Арктики, а где-то внизу терялась в глубине холодная, как ад, бездна. Рыба висела в привычном ей пространстве и настороженно прислушивалась к неясным шумам моря. Ей что-то не нравилось, но она никак не могла определить, что именно…

Вдруг посторонний звук привлек ее внимание. Сначала белухе показалось, что это шум винтов ненавистных ей китобоев, которые не давали покоя все лето. Едва заметное шевеление хвоста — и рыба сменила позицию, теперь она была готова к атаке. Шум усилился, и теперь стало понятно, что это не китобои.

Что-то огромное, напоминающее айсберг, приближалось со стороны далекого материка. Но айсберги не опускаются на глубину нескольких сот метров и не набирают крейсерскую скорость касаток. Что же это?

Вибрация усилилась, предупреждая об опасности, и рыба, подчиняясь инстинктам, не раздумывая ушла прочь от опасного места. И вовремя! Через несколько минут на том самом месте, где находилась рыбина, вдруг возникла тень. Казалось, что черная волна сгустилась, постепенно превращаясь в длинный вытянутый корпус, и не было видно конца этому тускло-темному бесконечному телу…

Энергия, которую давал ядерный реактор, пройдя парогенератор и турбину, превращалась в механическую и с бешеной скоростью заставляла вращаться гигантский гребной винт. Узкое, как серп, тело атомной подводной лодки стремительно двигалось вперед, и плавная смена глубины почти не ощущалась ее пассажирами…

Казалось, ничто не может остановить этого движения к намеченной цели.

2

Жена распорядительного директора круиза Максима Туровского вдруг захотела от мужа невозможного, а именно — секса…

Нет, не подумайте ничего плохого. Туровский, в свои неполные тридцать четыре, был еще вполне полноценным мужчиной, да и жену его, крохотную, но вполне миловидную Ирину, никак нельзя было назвать извращенкой. В отличие от своих многочисленных подруг она не имела любовников, а также вовсе не стремилась к стигматофилии или, скажем, к эксаудиризму, да и зоофилия[1] ей была чужда…

Ирина руководствовалась здравым смыслом и предпочитала здоровый секс с мужчиной, которого любила. С Максимом. Все дело было в том, что хотела она его, то есть, мужа, в самые неподходящие моменты. И не подумайте, что это делалось специально. Все получалось так естественно и просто, что никто бы не смог упрекнуть супругов в том, что они нарочно подгадали время и место для своей достаточно экстравагантной «коллекции». А все потому, что, несмотря на пятнадцать прожитых вместе лет, Туровский продолжал любить Ирину как мальчишка и не мог отказать ее маленьким слабостям, честное слово!..

Где он только не любил ее! Казалось, на свете не осталось такого места, где бы они не занимались сексом. Искренне радуясь, они отдавались этому невинному развлечению для взрослых, совершенно не думая о том, что их могут упрекнуть в развращенности или бесстыдстве.