Тёмное дело (СИ)

     - Эх, рассказал бы я тебе - да не поверишь, я и сам бы не поверил, расскажи кто... Поэтому говорю просто - либо ты поступишь как мне нужно, либо там, - он указал на кухню, - всё серьёзно, даже при хорошем адвокате, восемь лет. Поверь, Миха веников не вяжет.

     Нахохленный Антон Макарыч горестно кивнул:

     - Верю. Вы не оставили мне выбора.

     Антон Макарыч читал требования к изменению сюжета:

     - Но вы же понимаете, это совершенно изменит концепцию моей книги, идею...

     - Да и нах мне эта концепция вместе с идеей, тут главное человеку помочь, - махнул рукой Миха. - А, была не была, слушай...

     Антоша недоверчиво глядел на Громобоя, от изумления приоткрыв рот.

     - Я же говорил: не поверишь, - хлопнул Миха его по плечу, - но попытаться стоило, а вдруг... тогда б работал с куда большим вдохновением и отдачей. Хотя, для вдохновенного труда, стимул я тебе обеспечил, - хохотнул Громобой. Сроку два месяца. И сняв с шеи Могендовид, он надел его на Зырянцева, - носи, не снимая, пока пишешь... после я его заберу, это мне подарено.

     Михаил Громобой: Зелёная папка

     27 марта 2014

     - Далеко Мадрид от холодной Тулы...

   - Это точно, - согласился Михаил с фронтменом "КС"

     - Голова болит после политуры...

   - Алка-Зельтцер с рассолом тебе в помощь, - посочувствовал он страдальцу, - в следующий раз употребляй качественное пойло.

     - Через сотни миль леса и оврагов, вижу не Мадрид - вижу это Краков... - сообщил певец.

     - Да, не повезло тебе братан - поймал жирного обломинго... а вот мне подфартило, - с этими словами, Громобой выдернул из-под пыльного вороха бумаг зелёную папку, - иди сюда моя пр-э-э-лесть.

     Усбэшники изъяли жёсткий компьютерный диск и выгребли бумаги из сейфа и стола Маркелова. После их ухода, а может и до прихода... Бочаров порылся в Михином столе, просмотрел папки с делами в шкафу, как-то в больнице завёл разговор - не оставлял ли Михе что-либо на сохранение убиенный? И ничего подозрительного не обнаружив, успокоился. В пыльных залежах на нижней полке общего шкафа: старых методичках, сводках, скоросшивателях с какими-то записками-пояснениями по давно закрытым делам - оне копаться побрезговали... А напрасно.

     Всё-таки хитрым жуком был Севка Маркелов: на виду вещь спрятал - а не найдёшь. Пошарканная, выгоревшая канцелярская папка с матерчатыми завязками и надписью на обложке 'Дело N29/бис' так естественно вписалась в гору макулатуры - будто здесь и родилась.

     Тем вечером, Маркелов долго топтался у двери, нерешительно теребя застёжку портфеля, а потом, всё-таки вытащил этот канцелярский раритет и запихнул под самый низ кипы старых бумаг.

     - Хитрый-то - хитрый, но ещё жадный и продажный, жадность его и сгубила... не любит фортуна жадных.

     Открыв папку, Громобой присвистнул от удивления - вот так номер, чтоб я помер! Да с таким флэш-роялем на руках Севка бы доил Бочарова и его тестя всю оставшуюся жизнь. Да-а, только не учёл Севка маленький нюанс, такие люди не подпустят к своему нежному вымени кого ни попадя. И получил наш юный вымогатель, не райскую жизнь где-то на южных островах с прилагающимся стандартным пакетом: яхтой и блондинкой - а покойное тенистое местечко на погосте. Не подфартило, шантаж дело тонкое...

     Виталя не имел привычки заходить с утра в отдел, он являлся прямо на планёрку в кабинет к тестю, полковнику Давиду Гогинаве. Но, бережённого... и Миха не стал копошиться с бумагами, а быстро отксерив, аккуратно сложил копии в папку и запихнул её обратно в шкаф. Оригиналы же, спрятал во внутренний карман своей куртки. Он знал: сегодня, прямо с планёрки, всех отправят на выезд - на три трупа на Приморской. А оттуда, рукой подать до участка Барсукова, а Стасика придётся подключать к делу - самому Михе не справиться.

      Стас Барсуков: Ваш выход, Ватсон

      27 марта 2016

   Стасу нравилась его работа: хороший участковый - хозяин на своей 'земле'. И он обижался, когда не только эстетствующие извращенцы, типа Зырянцева, а и вполне приличные люди, цедили через губу - да это ж мент, дескать, что с него взять.

  А вдруг бы ментов не стало, представьте, взяли и испарились все: участковые, опера, ППС, ОМОН... И долго ли просидел бы в своей благоустроенной двухкомнатной норе, тот же Зырянцев? Ведь рядом в подвалах ютятся злые, молодые, хорошо развившие тяжёлым физическим трудом мускулатуру, гастарбайтеры.

   Миху Громобоя, Стас уважал. Они учились в одной школе, в одной системе шесть лет лямку тянули. А служба у них такая, что ситуации разные бывали... так что, были у Барсукова причины доверять Громобою - честному менту, хваткому и к излишним фантазиям не склонному. Поверил он и Михиной истории - хотя вначале, Стаса слегка смущала контузия, мало ли, но по мере того, как рассказ начал обрастать реальными фактами, сомнения улетучились. Да и вообще, как боевому камраду не поверить и не помочь?